Сегодня Константину Кинчеву исполнилось 55 лет. Не стану писать о фактах биографии и этапах творческого пути. Скажу только, что впервые увидел Константина на сцене в 1989 году – тогда Алиса обкатывала программу, песни из которой позже составили основу альбома «Шабаш». А познакомились в 1993 году – в гримерной комнате, сразу после концерта в ДК Пищевиков в Санкт-Петербурге. С тех пор довелось видеть множество выступлений, презентаций, пресс-конференций. Было несколько интервью. Самый запоминающийся разговор произошел несколько лет назад – мы встретились в кафе на Лиговском проспекте, а потом довольно долго гуляли по Питеру. Вот некоторые фрагменты нашего разговора, который получился, как мне кажется, довольно откровенным.
Дед Константина – Коста Кинчев, болгарин, был расстрелян 25 декабря 1938 года. Ровно через 20 лет, в этот день, в Москве родился его внук.
Константин: Дед был «закрыт» в Болгарии за антифашистскую деятельность. Бежал из тюрьмы. Перебрался морем в Турцию, оттуда - в Россию. Это конец 20-х. В Москве встретился с моей бабушкой. Бабушка тогда жила на Таганке (интересно получилось: мы с семьей переехали в центр Москвы в 1995 году, дети пошли в школу – и выяснилось, что бабушка заканчивала именно эту школу). А потом, в 30-х, началась вся эта мясорубка, и дед попал. Ну, сейчас его реабилитировали, конечно.
a_poli: Костя, ты тоже родился и вырос в центре Москвы?
Константин: Да. Когда я родился, мои родители жили в доме в Камергерском переулке – в этом доме сейчас находится Школа-студия МХАТ. Из этой коммуналки нас расселили в 1969 году – мы были счастливы и уехали на ВДНХ. И там уже начались музыкальные тусовки.
Сейчас большую часть теплого времени года лидер АЛИСЫ с семьей проводит на даче, и только зимует в Москве. Музыкант комфортно чувствует себя в деревне – свежий воздух, свой маленький спортивный зал, рыбалка.
a_poli: Что осталось в тебе от того 15-летнего мальчишки, который в 1973 году услышал BLACK SABBATH, открыл для себя хард-рок?
Константин: Знаешь, если говорить о том, какие цели я себе в 15 лет поставил, то – все осталось. Я себе в 15 лет сказал, что хочу быть рок-звездой и больше никем. Я и стал. И мне нравится мой выбор. Я люблю свое дело. И, смею надеяться, я в нем кое-чего понимаю и умею… Рок-н-ролл начался с пионерлагеря, где местный радист пускал по трансляции Оззи Осборна, DEEP PURPLE. Костер, картошка, вино. Первая любовь.
фото Валентин Барановский
Потом была школьная группа с характерным названием Круг Черной половины. Репетиции на фабрике пластмассовых изделий рядом со школой – в школе не было аппарата. Инструменты, примочки – самодельные. Выступлений не было. Только закончив школу Кинчев дебютировал на публике – играл в различных ансамблях на танцверандах в Подмосковье. Тексты начал писать в 1974 году. Первые песни – «Постоянный Мститель», «Кровавый Закат», «Окунулся Во Тьму» и д.р.
Константин: Потом были группы, которые не я придумывал. Я в них вливался, но долго не уживался в них. Допустим, ЗОЛОТАЯ СЕРЕДИНА – университетская группа, куда меня пригласили в качестве вокалиста. Но там чужие тексты… ЗОНА ОТДЫХА – моя была группа. СЛОМАННЫЙ ВОЗДУХ – играли на танцах в Красногорске. А потом, под Олимпиаду – всех вычистили. Лешу Романова вообще посадили. А в Питере как раз нарождалась «волна». Я в Питер в первый раз в 1976-м попал. Я был поражен свободой, которая просто наполняла воздух города. Попал на майские праздники, на демонстрацию. Мне было с чем сравнивать. Первомай в Ленинграде - это был действительно всенародный праздник, когда люди выходили на улицу не по принуждению, а именно выразить свой респект городу. Меня Питер тогда околдовал. Я влюбился в город. И стал приезжать все чаще и чаще. А под Олимпиаду вообще свинтил из Москвы и все лето здесь прожил. Обрастал знакомыми.
Нервная ночь
Константин: Потом – Рок-клуб. Я ходил на все мероприятия. Мы уже тогда с Андрюхой Заблудовским дружили – он играл в группе ВЫХОД. Он очень многое для меня сделал. Я тогда на гитаре играл как курица лапой. А Забл слушал снисходительно, советы давал. Он меня познакомил с Панкером. Я канючил – запиши меня, да запиши меня… А он все сомневался. И пошли мы к Майку Науменко.
Выпили, я попел песен (у меня тогда уже песен 50 было написано – и вся «Нервная Ночь», и «Энергия». Только «Иди Ко Мне», «Мое Поколение» и сама «Энергия» были позже написаны, весной 1985 года). Майк сказал (изображает интонацию Майка): «Ну, что? Это имеет право на существование!» И на следующий день мы пошли с Панкером в Театральный институт записывать «Нервную Ночь». Майк должен был играть на басу, но поскольку мы засиделись, и он плохо себя с утра чувствовал, он позвонил, извинился, сказал, что очень хочет, но не может. И мы быстро нашли замену в виде Славки Задерия – я ему гармонии все расписал… И мы грянули: вечером зашли, утром вышли с альбомом. На II фестивале Рок-клуба – это 1984 год - был один чудесный день: выступали АЛИСА, ЗООПАРК и АКВАРИУМ. Мега-концерт по тем временам. Две звезды и одна интересная группа на разогреве. Я смотрел на АЛИСУ и в какой-то момент подумал: эта та группа, в которой я хотел бы играть! И оно так и сложилось – мистическим образом, опять же. Задерий меня позвал через несколько месяцев. Осенью я уже был там, и мы начали репетировать.
Башлачев: когда не пишутся песни
Константин: Башлачев жил в Питере у Женьки Каменецкой. Но известен поначалу, в основном, был, конечно, в Москве. Мы познакомились в мае 1985 года – он ко мне приехал в гости. Это в Москве было. Он мне позвонил, я уже слышал его записи. Посидели, выпили большое количество портвейна и задружились. Потом у него был день рождения – я поехал к нему в Питер, на проспект Кузнецова.
a_poli: Вот эта проблема – когда не пишутся песни…
Константин: Да, когда ты еще молодой, приоритеты выставлены неверно, это серьезная проблема. И этот рубеж, конечно, надо пережить. В 27-28 лет накатывает волна суицида такая, с которой нужно совладать и… перешагнуть ее. Со мной подобное было – тоже происходила переоценка. Я в какой-то момент очень себя любил, весь мир на себя замыкал и, соответственно, возникали и взлеты такие – я, дескать, великий - и тяжелые депрессии. У меня получалось вылезать. А Башлачеву – не удалось. И, потом, я был более психически устойчив. Он мне говорил, что это из-за того, что я все-таки из большого города. Когда его перло – он себя в городе органично чувствовал. А когда нет… От него иногда такие волны энергетические исходили, он просто поглощал всех. А иногда – такая депрессия, что рядом находиться невозможно. Он давал обет молчания, полгода вообще не разговаривал. Если бы он в этом состоянии пришел в церковь получить поддержку – тогда бы можно было с этим справиться. А одному – очень сложно… Может быть, ему нужно было по монастырям поездить… Саня был очень тонко чувствующий человек, ему бы это очень правильно по душе прошлось. Вместо монастырей, он уехал в Алма-Ату с Задерием, шайтанить. Вернулся – и уже все плоше, плоше…
1986 год: время квартирников и акустических концертов по всей стране. Иногда сольных, часто – в компании с Задерием, Башлачевым. Тогда же Кинчев делает целую акустическую программу с блюзовым гитаристом Юрием Наумовым. Позже все эти песни – «Посторонний», «Ночные Окна», «Каждый День» - вошли в альбомы «Джаз» и «Танцевать».
Константин: Я до АЛИСЫ работал на трех работах, получал неплохие деньги. Работал администратором женской баскетбольной команды «Спартак» (Московская область), натурщиком в Суриковском институте и грузчиком в булочной – сутки через трое. Жил припеваючи. Когда попал в АЛИСУ – со всех мест уволился, стал тунеядцем. Квартирниками зарабатывал себе на жизнь. Гитара была – кормилица. А книжка трудовая с тех пор дома и лежит. Поэтому пенсии – не будет! (смеется)
a_poli: Проблем с официальными органами в связи с этим не было?
Константин: Были! Поэтому в 1986 году, когда меня пригласили сниматься во «Взломщике», я сразу же согласился. Пришел гордо к своему участковому, который меня уже два раза предупреждал, грозил уголовным делом за тунеядство. Положил ему на стол трудовой договор – я артист! Это все в Москве было. А здесь меня в 1987-м начали с «Косой челкой» прессовать. А вся эта киноистория… я понял, что это совсем не мое. Там нет отдачи. В театре – понятно: там зрители. И если тебя понесло… Это таинство. Как рок-концерт. Случилось чудо. Из ничего вдруг что-то вдруг возникло, захватило зрительный зал, и потом – в секунду поклона – все растворилось. И выходишь потом с радостью. А в кино – совсем по-другому. Нет отдачи. Для меня это рутина. И, кроме того, изображать кого-то я не умею, я не актер. Поэтому все последующие предложения, которых было достаточно, я отклонял.
a_poli: В 1989 году ты вернулся из Питера в Москву. Тогда вы и сблизились с Виктором Цоем?
Константин: Да, я ушел от первой жены и перебрался обратно в Москву. И Цой ко мне тогда часто приезжал. Он любил у меня бывать. Почему я так уверенно говорю: как ни позвонишь ему, он с удовольствием всегда приезжал. Часто с Наташей. Ну, мне кажется, у него был дефицит общения – он тогда оказался оторван от привычного круга общения. И мы славно время проводили. Тоже песни пели друг другу. Просто сидели дома, на кухне. Никуда не ходили. Он мне пел вот эту песню, которую никто не слышал – «Атаман». Мне потом Наташа даже прислала запись акустическую, просто «под банку»… Если говорить о неосуществленном будущем… Насколько меня Цой посвящал тогда в свои планы – а он был парень прагматичный –мутились серьезные проекты. Кинематограф – он бы мог в Голливуде занять место ушедшего Брюса Ли. Потом – Джоанна абсолютно правильно прорабатывала поляну Японии. И, я так думаю, все бы получилось у него.
a_poli: Что ты думаешь о «рок-н-ролльном братстве» сегодня – оно существует применительно к российской сцене?
Константин: Если говорить, памятуя о той ситуации, которая была в Рок-клубе – то, конечно, нет. Мы тогда жили «в тюрьме». У нас у всех была общая мечта, у всей страны –мечта о свободе. А Рок-клуб был средоточием наиболее энергичных и сильных людей, которые могли себе позволить говорить об этом во всеуслышание. Когда вожделенная свобода грянула, каждый ее стал трактовать по-своему и пошел своей дорогой.
a_poli: Создается впечатление, что ты готов играть концерты хоть каждый день…
Константин: Ну, у меня сейчас не сильно плотный график.
a_poli: Какой транспорт предпочитаешь в туре?
Константин: Я люблю ездить на поезде – самый удобный транспорт. А самолетов я боюсь! Ну, это пришло с возрастом. Автобус хорош тогда, когда выезжаешь после концерта ночью и перегон не больше 250 километров. Сел, доехал, заселился и выспался. После концерта обязательно нужно восстанавливаться – там хотя бы 6 часов сна должно быть.
a_poli: Бессонницы не бывает?
Константин: Никогда. Я тупо ложусь и тупо сплю. И не вижу никаких снов. Я просто не рефлексирую уже давно. То есть, нет особых переживаний. С семьей все в порядке, все здоровы, накормлены – и слава Богу!
a_poli: Песни пишутся?
Константин: Как правило – что-то верчу-верчу в голове, потом понимаю, что могу забыть – тогда записываю. А если понимаю, что не забуду – верчу до того момента, пока она вся не сложится. А потом – заношу в каталог, в компьютер. Дату ставлю (усмехается). Даты люблю ставить! Аккуратненько!
a_poi: В Интернете сидишь?
Константин: Да. И на даче Интернет есть. В основном сижу на алисовском сайте. А потом – куда по ссылкам занесет. Утилитарно использую – как Гребенщиков говорил: «Компьютер это как топор». Средство. Какую информацию надо, ту и беру. Фильмы не качаю. Ни в каких «Вконтакте», в «Одноклассниках» не сижу. Знаю, что там присутствует мое имя, но вот, пользуясь случаем, заявляю: это не я.
a_poli: Как отдыхаешь?
Константин: Тупо лежу на диване. Могу пролежать весь день перед телевизором. То есть – сегодня я ленюсь! (смеется) У меня два канала – «Вести 24 часа» и «Спорт». Вот их переключаю. Если спорт, то в основном футбол, конечно. Я вообще-то болельщик ЦСКА со стажем. Но в этом сезоне поймал себя на том, что больше симпатизирую «Зениту». И подумал – почему бы и нет, если команда достойно играет. Но ЦСКА все равно люблю!
фото Денис Вышинский
a_poli: Что для художника страшнее всего – непонимание, неприятие или забвение?
Константин: Я для себя так вывел: важно верно в жизни расставить приоритеты. Во главу угла поставить самое значимое. Если правильно расставить приоритеты – все и будет хорошо. Я на первую позицию ставлю Бога. Бог – это Любовь, которая учит ответственности. А потом – семья, ответственность за близких. А уже потом – ответственность перед уважаемой публикой. Поэтому, если правильно расставить приоритеты – ничего не страшно будет. Знаешь, что главная задача – прожить жизнь так, что бы потом не было мучительно больно…
Фрагменты интервью публиковались в журнале FUZZ
