В интернете кто-то недоволен

Автор: Джордж grrm Мартин

Перевод: silv

Оригинал записи

Мое отношение к так называемому «фанфикшену» («творчеству фанатов») хорошо известно. Я против — по множеству причин, которые я неоднократно озвучивал ранее и не буду сейчас повторять.

Моя позиция не единственная из возможных и не универсальная, я это понимаю. Некоторые писатели и правда поощряют творчество фанов (я таких знаю, знаком с их аргументами), другим до этого нет дела (таких я тоже знаю много). Многие, наконец, вообще не подозревают о существовании такого явления и его сути (отчасти из-за самого́ запутывающего термина «творчество фанатов», к которому я еще вернусь), и поэтому ничего на этот счет не думают. Так что даже среди писателей существуют разные взгляды на данный вопрос.

И все же многие из нас против фанфикшна. В том числе и мой друг Диана Гэблдон (Diana Gabaldon), автор мега-бестселлеров серии Outlander («Чужестранка») и потрясающих рассказов и новелл, некоторые из которых Гарднер Дозуа (Gardner Dozois) и я имели честь публиковать в наших антологиях. Диана недавно высказала собственное мнение относительно творчества фанов — особенно использующего ее мир и героев — в серии записей в своем блоге.

После публикации первой записи разверзся ад. (Как это все чаще происходит в этих ваших интернетах.) Две записи по теме собрали тысячу комментариев. Все они на месте, если хотите ознакомиться с «дискуссией». Градус которой вскоре, увы, подскочил, когда сотни… как бы их назвать-то? фанфикописцев? авторов фанфиков? фанатов фанфиков? защитников фанфиков? слетелись со всего интернета, чтобы разобраться с Дианой. Причем приличное число их сходу лепило: «Не знаю, кто вы такая, книжек ваших не читал, не говоря уж о записях в блоге, но сейчас я вам тут все разнесу», — и все в таком роде.

Эх.

У меня наготове цветистая метафора, чтобы выразить свое отношение к ситуации, но я воздержусь: метафоры обычно вызывают приступы ярости. У писателей в крови тяга к красивым фразам и хлестким сравнениям, но в политических диспутах — а это вполне себе политический диспут — они перетекают в преувеличения и разжигают страсти.

Так что попробую избегнуть всего этого и остаться хладнокровным.

Я не собираюсь повторять аргументы за и против фанфикшна, их можно прочитать в блоге Дианы. Там где-то, среди воплей, оскорблений и бесконечных повторений одних и тех же трех-четырех точек зрения несколькими сотнями комментаторов, есть и хорошие взвешенные сообщения с обеих сторон, с аргументами и за, и против.

Я же собираюсь обратить ваше внимание на пару моментов, которые вроде бы в дискуссии не прозвучали (да, я прочел всю эту тысячу с лишним комментариев, хотя очевидно однотипные все же пропускал).

Как я сказал, мои причины возражать против творчества фанатов уже были изложены ранее. По сути, эти же причины приводит у себя Диана Гэблдон, да и вообще под ними подпишется любой писатель, разделяющий нашу точку зрения. Так что повторять их не буду, но добавлю пару мыслей.

Одна из вещей, которые мне не нравятся в творчестве фанатов, — это сам термин. Дело в том, что я сам автор фанатских произведений. Именно с этого я начинал, когда еще в старших классах школы писал для фанатских журналов (фэнзинов), размножаемых под копирку, в начале 60-х. Однако в то время «творчеством фанатов» не называли произведения по чужой вселенной с чужими героями. Этот термин использовался в смысле «истории, написанные фанатами для фанатов; любительские произведения, публикуемые в фэнзинах». Фэндом тогда еще только зарождался, и большинство его родоначальников были просто детьми — некоторые из которых совершили ошибку, опубликовав любительские истории про Бэтмена или Фантастическую четверку в своих журналах. Издательства National (как тогда называлось DC [Comics]) и Marvel живо пресекли это дело.

Остальные соображали лучше. Включая меня. Я был фанатом, любителем, писал истории из любви, точно как сегодняшние авторы фанфиков — но мне никогда и в голову не приходило нарисовать комикс про Лигу Справедливости (JLA), Фантастическую четверку или Спайдермена, как бы сильно я их ни любил. Я придумывал собственных героев и писал про них. Гаризан, воин-меха (Garizan, the Mechanical Warrior). Манта Рэй (Manta Ray). Белый налетчик (The White Raider). Когда Говард Келтнер (Howard Keltner), один из редакторов и издателей Star-Studded Comics, ведущего фэнзина своих дней, пригласил меня писать про двух его героев, Пауэрмена (Powerman) и Сумасшедшего Доктора (Dr. Weird), я ухватился за этот шанс — но только после приглашения Говарда и с его согласия.

Вот таким фанатским творчеством я занимался. Когда и как случилось, что этот термин стал использоваться для сегодняшнего фанфикшна, я не знаю. Хорошо бы, конечно, было использовать для него другое название, но, признаюсь, ничего простого, понятного и не уничижительного в голову не лезет. Однако меня напрягает, что люди, услышав, что я писал фанатские произведения, начинают думать, будто я писал истории про героев, взятых из произведений других авторов без их согласия.

Согласие, на мой взгляд, тут ключевой вопрос. Если писатель позволяет и даже поощряет других использовать свои миры и героев, то все отлично. Это его выбор. Если же он этого не разрешает, то, думаю, надо уважить автора.

Лично я считаю, что писатели, позволяющие создание фанфиков, совершают ошибку. Я не говорю при этом, что авторы фанфиков обязательно плохие, безнравственные или не заслуживают доверия. Абсолютное большинство из них честные, искренние и пылкие поклонники тех произведений, по которым они творят, и к автору оригинала они испытывают самые лучшие чувства. Однако (1) всегда найдется несколько не столь замечательных, и (2) эту дверь, если ее открыть, будет крайне сложно затворить обратно.

Большинство авторов, работающих в жанре научной фантастики и фэнтези (но, наверное, не Диана Гэблдон, которая пришла в жанр извне и могла не слышать о случае, про который я собираюсь рассказать), получили урок относительно рисков, порождаемых фанатским творчеством, лет 20 назад, в случае с Мэрион Брэдли (Marion Zimmer Bradley). Брэдли была автором, не только позволяющим создание фанфиков по своей серии Darkover («Дарковер»), но и активно приветствующим их; она даже читала и рецензировала такие произведения. И было всем счастье и веселье, пока в один прекрасный день Мэрион не наткнулась в очередном фанфике на идею, очень похожую на ту, которую она использовала в своем создаваемом в данный момент новом романе. Брэдли написала этой фанатке, объяснив ситуацию и даже предложив символическую плату и упоминание в книге. Та ответила, что требует полноценного соавторства и половину гонорара, угрожая в противном случае судебным иском. Брэдли предпочла похоронить роман. Однако она прекратила поощрение и чтение фанфиков, а также описала этот случай для сообщества авторов научной фантастики и фэнтези (SFWA Forum), чтобы предостеречь остальных писателей от попадания в подобную западню.

С тех пор прошло уже около 20 лет, но эпизод произвел очень сильное впечатление на меня и, полагаю, многих других авторов моего поколения.

Ну подумаешь, это случилось-то всего один раз и давным-давно — так? Хорошо, тогда упомяну еще пару имен. Двух современников, живших еще раньше, и прекрасно известных по инициалам: ERB (Эдгар Берроуз) и HPL (Говард Лавкрафт). Берроуз придумал Тарзана и Джона Картера (героя серии «Марсиане»). Лавкрафт придумал Ктулху и его «Мифы». Берроуз (и, впоследствии, его наследники) отчаянно защищал свои творения. Стоило только упомянуть в книге Тарзана или даже просто выросшего среди обезьян человека, подозрительно напоминающего этого героя, без разрешения Берроузов, как их юристы обрушивались на вас словно лавина. Лавкрафт вел себя прямо противоположным образом. Его «Мифы Ктулху» очень скоро стали первым совместно создаваемым миром в нашем жанре. Лавкрафт поощрял своих приятелей вроде Роберта Блоха (Robert Bloch) и Кларка Эштона Смита (Clark Ashton Smith) заимствовать элементы из «Мифов Ктулху» и вносить собственные, которые Лавкрафт, в свою очередь, мог бы потом использовать. И со временем истории для «Мифов Ктулху» стали писать и другие писатели, которые уже не были друзьями Лавкрафта, причем длится это по сей день.

Сравнение вроде бы корректное: два автора, у каждого свой взгляд.

Есть только одна проблемка: Берроуз умер мультимиллионером, проживая на громадном ранчо в городе, названном Тарзана в честь его героя. Лавкрафт жил и умер в нищете, причем некоторые биографы заключают, что недостаток питания мог ускорить его смерть. Лавкрафта в сообществе писателей любили гораздо сильнее, но одной любовью сыт не будешь. Иногда хочется и мяска себе позволить. Семье Берроузов платили как миленькие за каждый снятый фильм о Тарзане, прилично заплатили за экранизацию «Принцессы Марса», для которой я писал сценарий в мой голливудский период, да и за нынешнюю версию они без сомнения свое получат — хотя книжка-то уже перешла в общественное достояние (public domain). Получила ли семья Лавкрафта хоть грош за экранизацию «Данвичского ужаса» (The Dunwich Horror), за «Реаниматор» (the Herbert West, Reanimator), за недавний «Дагон» (Dagon), за интернет-версию «Зова Ктулху» (Call Of Cthulhu)? Не знаю. Но сомневаюсь. А даже если и получили, то наверняка какие-то копейки. А между тем всё новые писатели включаются в разработку месторождения «Мифов Ктулху», создавая новые рассказы и романы. [Примечание 7kingdoms.ru: Читайте чуть ниже! Мартин подробнее объясняет свой взгляд на ситуацию с Лавкрафтом.]

Ктулху, как и Джон Картер, сейчас в общественном достоянии, знаю. Но это ничего не меняет. После того, как Лавкрафт пустил столько народу в свою песочницу, он совершенно лишился контроля за своими созданиями. Именно это я подразумевал, когда писал пункт (2) там выше. Дверь к созданию фанфиков легко открыть, но крайне сложно потом закрыть обратно.

Творения писателя дают ему средства к существованию. Ситуация с авторскими правами — единственное, что отличает Берроуза от Лавкрафта. Удивительно ли, что большинство писателей так пекутся об их защите?

Те из нас, кто, подобно Диане Гэблдон и мне, предпочитают не давать разрешения на использование своего мира и героев для создания фанфиков, делают это не просто из вредности. Мы делаем это, чтобы защитить себя и свои творения.

Более того: мы обязаны так поступать. Этого никто не заметил ни в одном из тысячи комментариев к записям в блоге Дианы. Было много болтовни по поводу копирайта, насчет того, является ли создание фанфиков незаконным, подпадает ли оно под ограничения добросовестного использования (fair use) (и, кстати, нет, не подпадает, по крайней мере, насколько я знаком с применением этой доктрины, а мне в свое время пришлось хорошенько с ней познакомиться при написании «Шума Армагеддона» (The Armageddon Rag)*), но никто не отметил важнейший аспект закона об охране авторского права: копирайт надо защищать. Если кто-нибудь нарушает ваш копирайт, и вам об этом нарушении известно, и вы не предпринимаете никаких действий по защите, закон толкует это как отказ от защиты вашего авторского права. И после этого любой может делать с вашим материалом всё, что ему в голову взбредет. Если я позволю паре фанатов опубликовать их фанфики по ПЛИО и ничего не скажу, то у меня не будет законных оснований противостоять попытке какого-нибудь Билла Спёра и издательства Обдирайтунг выпустить книжку-другую по ПЛИО в надежде зашибить немножко денежек. Эти конкретные фанаты могут быть милейшими людьми на земле, движимыми искренней любовью к моему миру и героям, и только. Но появятся и Билл Спёр с Обдирайтунг, которые никаких чувств не испытывают. Им бы денег.

Как только дверь отопрешь, в нее сможет войти кто угодно.

«Да никто и ни за что так не поступит!» — слышу шушуканье за спиной. Ага, как же. В издательском мире полно таких историй. Даже прославленные свирепые сутяжники Берроузов пропустили серьезный удар в 60-х, когда забыли вовремя продлить копирайт на книги о Тарзане, а какой-то зачуханный издатель комиксов это заметил и моментально выпустил серию неавторизованных комиксов с Тарзаном без отчислений за использование объектов копирайта.

Таковы некоторые из причин, по которым писатели вроде меня запрещают фанатское творчество, но в завершение позвольте оставить в покое юридические и финансовые соображения и упомянуть о личном. С этим Диана Гэблдон, на мой взгляд, попала в точку, написав последнюю из трех заметок по теме у себя в блоге. Тут я с ней согласен целиком и полностью. Много лет назад я получил Небьюлу [престижный ежегодный приз, присуждаемый сообществом фантастов и авторов фэнтези за лучшие произведения жанра разных форм] за повесть «Портреты его детей», в которой рассматриваются отношения писателя и героев, которых он создает. Детей у меня нет (у Дианы есть). Но говорят же, что мои герои — это мои дети. И я не хочу, чтобы какие-то незнакомцы их умыкнули — нет уж. Даже если они признаю́тся моим детям в любви. Готов поверить, что это правда, не сомневаюсь в искренности их чувств, но тем не менее…

Иногда я позволяю другим писателям поиграть с моими детками. В «Диких картах» (Wild Cards), скажем, так как это совместный мир. Lohengrin, Hoodoo Mama, Popinjay, the Turtle и все остальные мои персонажи, введенные в «Дикие карты», развиваются другими писателями, а я, в свою очередь, придумываю истории с их персонажами. Но я категорически утверждаю, что это не то же самое. Совместный мир строго контролируется, и в случае с «Дикими картами» он контролируется мной. Я решаю, кому можно взять поиграть моих персонажей, я читаю новые истории, и я принимаю или заворачиваю их. Я могу сказать: «Нет, Popinjay ответил бы вот так». Или: «Простите, но Turtle на такое не способен». Или, что еще важнее (хотя с «Дикими картами» такого не случалось, но в других совместных мирах бывало): «Нет, ни за что, насиловать мою героиню нельзя, и мне насрать, насколько круто это бы смотрелось».

И это «Дикие карты» — мир и персонажи, специально созданные для совместной работы над ними. А уж с ПЛИО все еще категоричнее: никто не смеет издеваться над вестеросцами, кроме меня.

Короче.

Я тут распространялся гораздо дольше, чем планировал, но исключительно ввиду важности темы. «Творчество фанатов», как его ни называй, существовало давно, но не в таких формах, как сейчас. Все изменил интернет. Если раньше фанфики печатались в малоизвестных фэнзинах, которые прочитывала от силы сотня человек, то сейчас десятки и сотни тысяч могут легко получить доступ к подобным… эээ, скажем, «недозволенным неоригинальным произведениям». (Кроме тех случаев, конечно, когда писатель такое творчество разрешает, отчего произведения фанфиков становятся «дозволенными неоригинальными».) Сейчас мы более чем когда-либо нуждаемся в определении границ.

Я горячо восхищаюсь Дианой Гэблдон за открытие дискуссии.

Сам же я теперь отступаю и занимаю оборонительную позицию.