Базу покинул утром 26-го сентября, специально приурочил это событие к своему сорокалетнему юбилею. Говорят, мужчинам не стоит отмечать этот день в своей жизни. Ровно сорок лет прошло с тех пор, как появился на свет под камышовой крышей в одной из деревень Южного Урала. Теперь гораздо севернее, но также по Уралу, иду по заснеженной дороге, с ношей за плечами. Никого нет вокруг, никого нет со мной рядом, лишь только следы мои путаются со свежими медвежьими следами. Но мне не одиноко, сердце греет осознание того, что кто-то ждёт вдалеке, кому-то ещё нужен. Нормальная, мужская дорога.
1. Очень редко вершина Неройки показывала себя, всё больше куталась в облаках. Но в этот день полностью открылась, будто решила попрощаться. Спасибо.
Ночёвка прошла в небольшой таёжной избушке. Юбилей отметил последним пакетиком супа. Ночью ударил мороз, градусов десять ниже нуля и крепко сковал раскисшую дорогу. До базы дорожников дошёл быстро. Здесь встретил Андрея, с которым подружился в прошлый раз и у которого гостил в Саранпауле. В этот раз ночевать у дорожников не пришлось, в Саранпауль очень кстати отправлялась машина со снабженцем. Он не только доставил в посёлок, но и определил на постой в специальный дом, предназначенный для командировочных. В это время там обитала бригада топографов, ожидающая завтрашний рейс самолёта на Берёзово. По их словам, выбраться отсюда трудно, свободных мест на ближайшее время нет, но у них билеты на руках. А вот у меня перспективы сомнительные.
С утра в аэропорт поехал вместе с геодезистами, авось прорвусь. Но там и без меня страждущих оказалось достаточно, АН-2 может взять только человек двенадцать. Осталось лишь завистливо посмотреть вслед новым товарищам, удалявшимся по взлётной полосе к борту вездесущего, но очень маленького самолёта. Но оказалось, что завидовать было совершенно нечему. Ещё ничто о том не говорило, но удача уже приближалась откуда-то с гор. Через некоторое время на взлётную полосу приземлился голубенький МИ-8. И как сообщили в диспетчерской, этот борт примерно через час пойдёт прямо на Тюмень. Вот это было бы совсем круто, но только если бы в нём публика оказалась проще. Практически пустой борт вёз каких-то начальствующих особ. На вопрос, а не подбросят ли странствующего фотографа, получил холодный отказ.
Но это был день неотвратимой удачи. Терзаемый мною диспетчер сообщил обнадёживающую новость, будто откуда-то с гор идёт ещё один борт, следующий дальше в Берёзово. Оранжевая стрекоза, уже много раз в этой жизни заставлявшая пристально всматриваться в небо и прислушиваться ко всем подозрительным звукам, на этот раз не подвела, плюхнулась на то самое место, откуда только что поднялся в воздух её голубой собрат. В вертолёте оказалась ещё одна бригада топографов из той же конторы, что и убывшие. Вот этих убывших они и должны были забрать, но видно неувязка вышла. О судьбе их коллег первым сообщить выпало мне, потому что уже успел подскочить к борту, дабы не потерять возможный шанс.
Под лёгкие матерки в адрес улетевших товарищей, был принят в состав пассажиров и даже внесён в некий список ответственным лицом. Тут выяснилось, что удача даже крупнее, чем можно было ожидать. Вертолёт летит только с заходом в Берёзово, цель же его Приобье. А, как известно, это уже железнодорожная станция. В Берёзово задержались совсем ненадолго, но топографы успели выдернуть из местной гостиницы уже окопавшихся там товарищей. Так что в Приобье прибыли полным составом. В таком составе доехали и до Свердловска, где проживает вся команда. Дальше пересадка на другой поезд и не очень долгий путь до Москвы. Так закончилась очередная и не последняя дорога, своеобразная Уральская кругосветка.
2. Прощальный кадр на Щекурье вблизи избушки, где ночевал.
3. И несколько кадров через открытый иллюминатор вертолёта.
4.
5. В левой части кадра маленькая тень от нашего вертолёта.
6.
7.
8. Обь.
