Ола сегодня - второе по численности поселение Магаданской области, через три года отметит триста лет со дня первого упоминания. В начале XX века там было всего 16 дворов, медицины не было никакой, обучение детей зависело от того, насколько был склонен к учительству местный батюшка. Люди жили рыбной ловлей, скотоводством и охотой на морских птиц. Многие неизлечимо болели. В записке Антона Сильницкого упоминается казак Петр Калинкин. Именно он проложил путь от реки Колымы до Охотского побережья. В Олу часто заходили суда, в том числе иностранные, а чаще других суда морского пароходства Китайской восточной железной дороги. В окрестностях села местные эвены кочевали со своими многотысячными оленьими стадами.
Снявшись с гижигинскаго рейда утром 28-го сентября, 29-го, около двенадцати часов дня, мы подошли к с. Оле. Лишь «Гирин» бросил якорь, как от берега отвалила шлюпка, на которой прибыл на пароход казак, заведывающий ольским продовольственным магазином.
Наш пароход привёз в Олу до 800 мест груза. Груз в Олу с каждым годом увеличивается, и Ола с 1894 года, с открытием тракта на Колыму, приобретает значение торговаго пункта. Селение это расположено в полутора верстах от берега моря, на pеке того же имени. Местность очень красивая. Самое селение построено на морской отмели, поросшей густою сочной травою, а за селением, не более как в версте, начинаются леса, которые уходят в горы, обступившия Олу со всех сторон. В Оле шестнадцать дворов. Постройки, в большинстве, исправныя, ибо поблизости много строеваго лесу. Ола состоит как бы из двух селений: летняго и зимняго. Первое, летник, стоит на берегу речки, а второе — в некотором от нея разстоянии. На летник ольцы уходят с началом хода рыбы, что бывает в первой половине июня, и живут там до заморозков, что бывает в конце сентября. На летнике дома построены из толстых брёвен, и они разнятся от зимняго жилья только тем, что у них нет потолка, а в крыше, в самой ея середине, проделано дымовое отверстие, как раз над очагом, который непрерывно дымится и коптит рыбу, подвешенную под крышей. Рыба подвешивается на жердях и заполняет собою все внутреннее пространство между срубом дома и плоскостью крыши…
На вешалах летников, кроме рыбы, видное место занимает юкала из турпанов. Турпаний промысел имеет весьма важное значение для Олы. В июле месяце эта морская птица, линяя, собирается в несметном количестве к ольским морским берегам. Турпан, потерявший во время линьки свои перья, уже не может летать, и этим пользуются жители Олы. Турпаны, начиная линять, держатся стадами штук по пятьдесят-сто милях в десяти от берега, а затем морския течения всё более и более прибивают их к берегу, и когда турпаны уже подошли к берегу версты на две-три, жители, выждав хорошую погоду, все поголовно выезжают на лодках в море, причём лодки идут с таким разсчётом, чтобы обойти турпанье стадо, которое уже исчисляется в это время десятками тысяч птиц, а затем, отрезавши турпанам всякий путь в море, лодки сближаются, постепенно суживают круг, а затем уже гребут прямо на турпанье стадо и гонят его к берегу. Когда глубина не выше пояса, жители выскакивают из лодок, хватают турпанов прямо руками и давят их, кто верёвочкой, а кто и прямо руками. Избиение турпанов длится долго, пока в пространстве залива, отрезаннаго от моря лодками, не остаётся ни одного живого турпана, а все они или удушенные погружены на лодки, или успели бежать. Каждый человек, выехавший на такой промысел, добывает не менее сотни-двух турпанов, а на семью в иной раз приходится по тысяче и более турпанов. Разбежавшиеся турпаны примерно через неделю опять сбиваются в стадо, и тогда жители Олы таким же порядком вновь подгоняют их к берегу и вновь душат, хотя второе избиение турпапов и значительно менее добычливо, чем первое. Во всяком же случае, жители Олы добывают столько турпанов, что их хватает и для собственнаго продовольствия, и для ездовых собак. Когда турпанов привозят на лодках домой, то, прежде всего, чистят их от перьев, причём перо бросается как никому и ни для чего не нужное, а затем, очистивши от перьев, срезают мягкия части турпана и круто солят их, а остов турпана, куда входят внутренности, кости, ноги и даже голова, вешается для сушки и даётся затем собакам, как юкала. Вешала, конечно, без крыш, а потому и успешность сушки турпаньей юкалы зависит от состояния погоды: хороша погода и обильное продовольствие собак обезпечено, пошли дожди — турпанья юкала загнивает, валится с вешал и пропадает, и тогда надежда на рыбу.
Рыбы в Оле, как и всюду в северных селениях, непременно расположенных на берегу таких речек, по которым идёт ходовая рыба, всегда много, но то же плохое устройство вешал служит иногда причиной нехватки юкалы как для людей, так и для собак. Помимо турпанов и рыбы большее значение в продовольствии ольцев имеет скот. Коровы есть в каждом доме, так что молочная провизия входит в постоянный обиход ольца. Насколько в Оле достаточно молочной провизии, не имеющей, конечно, ровно никакого сбыта, видно из того, что в Оле гостю не подадут простого молока, а подадут непременно сливки, да такия густыя, что их можно принять за сметану. За скотом в Оле, как и в других пунктах северной окраины Приморской области, нет ухода, хотя у каждаго дома и есть «стайка» для защиты коровы от особо сильной пурги или мороза, когда коровам дают даже сено, тогда как в тихие зимние дни коровы добывают себе корм сами, выкапывая его из под снега.
В настоящее время Ола, благодаря новому колымскому тракту, имеет некоторый и денежный заработок, ибо сюда в половине августа приходят транспорты колымских якутов во главе с якутским казаком Калинкиным. Вьючный тракт от Колыма до Олы на протяжении шестисот верст, по словам якутов, очень удобен: на всём протяжении этого тракта не встречается ни крутых подъёмов, ни болот, ни более или менее значительных речек, затруднительных для переправы вброд, и колымский транспорт, благодаря удобствам сказаннаго тракта, выйдя 8-го августа 1901 года с Колымы, 21-го августа прибыл в Олу, то есть в течение тринадцати дней сделал шестьсот вёрст, в среднем почти пятьдесят вёрст в сутки.
Груз, который доставляется пароходами для Камчатскаго края в Олу, по разгрузке его с парохода хранится в особых складах, выстроенных на берегу лимана реки Олы, в таком его месте, куда в прибылую воду могут ходить пароходные катера и баркасы с осадкою до пяти с половиной футов. Склады устроены капитально, хотя крыши, крытыя корьём, немного протекают. Товары, погруженные в эти склады, частию вывозятся в Колымский край летним трактом на лошадях, частию зимою — на собаках и на оленях. За пуд груза платят три рубля. На лошадь навьючивают до семи пудов груза, на оленью нарту до двенадцати пудов, а на собачью — до пятнадцати пудов и даже до двадцати. Оленью нарту везут два оленя, а в собачью грузовую нарту запрягают от шестнадцати до двадцати четырёх собак. Когда везут груз олени, то тогда впереди обоза идут два наиболее сильных оленя, которые разминают глубокий снег и тем прокладывают дорогу оленям, запряжённым в нарты. Грузов в Олу приходит уже так много, что в перевозке их в Колымский край принимают некоторое участие, хотя пока и незначительное, и жители Олы, но, нет сомнения, что, по мере развития торговли Колымскаго края с Владивостоком и Одессой жители Олы будут принимать всё большее и большее участие в доставке грузов на Колыму, и извозный промысел составит для Олы видную статью дохода.
В 1901 году в Олу на пароходах Китайской восточной железной дороги доставлено следующее количество грузов: «Сунгари» — 5 790 пудов; тот же пароход во второй рейс привёз в Олу 7 000 пудов; «Гирин» — 1 100 пудов и «Шилка» — 4 000 пудов, а всего в Олу доставлено пароходами Китайской восточной железной дороги 17 840 пудов груза. Это уже такое солидное количество груза, что в его перевозке в Колымский край примут участие и жители Олы. Независимо от пароходов Китайской восточной железной дороги, доставляют в Олу груз и другие пароходы, как, например, «Котик», «Прогресс», «Байкал», принадлежащие частным лицам. На этих пароходах в навигацию 1901 года ожидалось свыше 10 тыс. пудов разных товаров.
В 1894 году, когда открыло в Оле свои операции Приамурское торговое товарищество, оно построило здесь обширное деревянное здание в два сруба. В этом здании за разстройством дел товарищества не пришлось никому жить, и здание осталось недостроенным и в нём, вероятно, никто не будет жить, так как Ола сама по себе и не имеет значения торговаго пункта, а является не более как перегрузочным пунктом, причём ответственность за сохранение и целость товаров, идущих для колымских купцов, всецело принимается артелями возчиков или подрядчиком Калинкиным.
По мере развития товарнаго движения по Ольскому тракту, оживает Ола. Но это селение, делаясь всё более зажиточным, не обнаруживает никаких забот об образовании подрастающаго поколения, и школьное дело находится в зависимости от случайных обстоятельств: приедет в Олу священник (школа здесь церковноприходская, находящаяся в ведении якутскаго епархиальнаго начальства), любящий учить ребят, и школа так или иначе действует. Нет такого священника, или нет его вовсе, как это имело место в лето 1901 года, ибо священник, хотя и был назначен в Олу, но к месту служения ещё не прибыл, школа бездействует, и дети школьнаго возраста остаются без всякаго обучения, ибо в этих местах нет даже грамотеев из запасных солдат, функционирующих, например, в Южно-Уссурийском крае в качестве народных учителей. Школьнаго здания также нет, и дети, когда есть учитель- священник, собираются в часовню, где имеется и классная мебель, и шкаф с книгами и тетрадями. В ольской часовне в зимнее время очень холодно, ибо стены не проконопачены, окна ординарныя, полы тоже, печь полуразвалившаяся. Надеяться на постройку ольцами специальнаго школьнаго здания, конечно, нельзя, ибо у ольцев не хватит на это средств. По моему мнению, если бы обратиться к владельцу здания, недостроеннаго Приамурским торговым товариществом с просьбою подарить его (здание это находится в ближайшем ведении гижигинскаго торгующаго Владимира Александровича Замошникова) для школы, то эта просьба была бы разрешена в положительном смысле.
Обращает на себя внимание крайне жалкое положение в Оле сифилитиков. Я видел в трёх семьях больных этой болезнью, и в такой ужасной форме, что сердце надрывается от жалости, тем более что ольским сифилитикам никогда не подавали и не подают медицинской помощи. У Алексея Беляева, по его словам, невыносимо, без всякой передышки вот уже второй год болит голова, и он всё время, что есть силы, сжимает её руками. Шестилетний сын Алексея Беляева, заражённый сифилисом еще в утробе матери, тоже страдает головными болями, а на его теле появились язвы.
Больная Мария Беляева — вся в язвах и также жалуется на головную боль. Говорят, что в Оле редкий житель не заражен сифилисом. Я не могу утверждать, что все поименованныя лица страдают именно сифилисом, быть может, это другая какая болезнь, проказа или ещё что-нибудь, да род болезни, ея название едва ли имеют какое значение. Я утверждаю лишь, что всё население Олы более или менее заражено какою-то тяжелою болезнью. Слышал, что та же зараза наблюдается и в других селениях по берегу Охотскаго моря от Гижиги до Аяна включительно, а потому, казалось бы, необходимо проверить моё сообщение, а затем и принять какия-либо меры помощи болящему населению охотскаго взморья. По моему мнению, сифилис в самой ужасной его форме съедает всё население восточнаго берега Охотскаго моря, и необходимо хоть чем-нибудь помочь ему. Из селений этого побережья, как на наиболее заражённое сифилисом, указывают на Ямское. У этого селения лет семь тому назад стояла американская парусная шхуна, команда которой и заразила многих явинских женщин, от которых сифилис широко распространился по всему побережью.
Иностранцы и теперь посещают охотское побережье, причём в августе месяце 1901 года в Олу приходил пароход «Прогресс», принадлежащий владивостокскому купцу Бринеру и зафрахтованный одной американской компанией для рейса к охотским берегам для покупки живых оленей. В Оле американцы купили 475 живых оленей, по 11 руб. за оленя, считая по этой цене всякаго оленя, как езжалаго, так и молодого. Американцы, по уверению жителей Олы, совсем не умеют обращаться с оленем. Нагружая оленей на пароход, они заказывали местным жителям собирать олений мох, причём платили за небольшой мешок моху по 20 коп. — цена хорошая, и ольцы заработали на сборе моха хорошия деньги, так как ими доставлено на «Прогресс» до 10 тыс. мешков моху. Покупка американцами живых оленей нежелательна, и об этом уже есть соответствующее распоряжение Приморской областной администрации. Вблизи Олы проживает много оленных инородцев, среди них есть оленеводы, считающие свои стада в десяток и более тысяч голов, как, например, оленный тунгус Гаврила Гаврилов.
