Как воспринял депутат Европарламента от Консервативной партии Гуннар Хекмарк (Gunnar Hökmark) известие о том, что он внесен в черный список европейских политиков и чиновников, которым запрещен въезд в Россию? Он намерен добиваться возобновления эфирного радиовещания из Швеции по-русски и открытия телевизионного вещания на русском языке.
— Это вызывает сожаление, по ряду причин. С одной стороны, я считаю важным посещать Россию и встречаться с российскими людьми. Но еще более печально это для российского общества, и не потому, что это затронуло меня, это выражение того, как власти Кремля закрывают пути к диалогу и контактам с окружающим миром. Я не часто бывал в России последнее время, но имел широкие контакты, как с российскими оппозиционерами, так и с официальными лицами.
— Но почему именно вы вошли в этот санкционный список?
— Трудно сказать. Хотелось бы, чтобы это разъяснили российские власти. Думаю, это связано с тем, что в прежние времена я активно поддерживал борьбу за независимость балтийских государств. Но наверняка и с тем, что я критиковал все более диктаторские методы путинского режима и военные действия на Украине. Ответственность за то, что Россия ведет войну на Украине, целиком лежит на режиме Путина, что я и критиковал.
— По заявлениям российского МИД, как, во всяком случае так говорила заместитель директора Департамента информации и печати МИД России Мария Захарова, этот санкционный список был известен уже год назад. А внесены в него люди были не из-за их враждебного отношения к России, а по случайному принципу, в качестве ответа на введенные Евросоюзом санкции против российских деятелей и чиновников. Вы в это верите?
— Нет, вряд ли. Понятно, что запрет на въезд они могли ввести уже давно, и он касается большего числа лиц, чем включены в список. Это, наверняка так. Но я думаю, этот список состоит из тех, кто не нравится режиму, И таким образом, говорить о какой-то произвольной выборке нельзя. Ведь почти все, кто в этом списке, работали в направлении демократии и открытости, в конфликте с режимом Путина. И это интересно, что те кто попал в этот список, во всяком случае, в том, что касается меня — друзья России. Я бы хотел видеть динамичную и открытую Россию. Я хочу, чтобы Санкт-Петербург был частью нашего балтийского региона, а не какой то отдаленной территорией. Хочется открытости. Но проблема в том, что Путину не нравятся те, кто выступают за подобную открытость. Так что «случайный» этот список вряд ли — скорее, он пристрастный, в том смысле, что касается взглядов людей. И, кстати, это раскрывает истинное лицо режима, который напуган взглядами и мнениями другого рода. И это, в какой-то мере, внушает надежду. Потому что режим, который напуган другими взглядами, понимает собственную слабость. На данном этапе развития чрезвычайно важны коммуникации с народом России напрямую
— Но как это возможно, когда в России все в большей степени доминирует государственная телевизионная пропаганда и оппозиционные, или, скажем так, объективные СМИ все в большей мере ограничиваются?
— Я думаю, стоит повернуть вопрос иначе. Следует ли сделать так, чтобы российские граждане могли выбирать те СМИ и информацию, которая есть в Европе? И хотелось бы, чтобы большие количества информации были доступны по-русски. Я бы хотел, чтобы и Шведское радио и Шведское телевидение вели передачи по-русски и передавали новости, давали аналитические программы и те знания, которые доводятся до шведской публики. Это было бы чрезвычайно важно для русскоговорящего населения стран Балтии, но и для российской публики.
— Но о каких каналах русскоязычных трансляций, например, из Швеции, вы можете говорить при том, что ранее использовавшиеся для этих целей короткие или средние волны перестали широко использоваться и явно потеряли аудиторию?
— Можно пробовать разные существующие платформы. Но, разумеется, важно, чтобы все это было в интернете: и радио, и телевизионные программы. Это важно для русской аудитории: в балтийских странах, в России. Разумеется на Украине и в Белоруссии. Но думаю, можно попробовать и другие формы трансляций: например, регулярные радиопередачи тем же способом, как делалось долгое время. Интерес к таким программам зависит от того, как часто они выходят в эфир. И я уверен, что многие русские люди ощущают, что отдаляются от окружающего мира, и они оценят, когда мир этот начнет приближаться.
Демократическое общество имеет преимущества перед диктаторским режимом. Потому что здесь СМИ вынуждено сталкиваются между собой и заняты взаимной критикой. Ведь критический анализ способен раскрыть ложь и неправду. И поэтому, без сомнения, для многих людей в России или в русскоговорящих регионах вблизи от нас, шведские, британские или немецкие медиа будут выглядеть более достоверно. Они — не орудие пропаганды. Они дают взгляд с разных сторон, но это не пропаганда. Я думаю, что российский народ во все большей мере чувствует, что российские СМИ возвращаются к тому, чем они были когда-то, придатком государства.
— Думаете, чувствует народ? Или уже увлекся имперской идеей и вполне сам участвует в ее развитии?
— Пропаганда, даже при том, что правда в ней опускается, может иметь сильный эффект. Изначально, но в долгой перспективе, если посмотреть на советские времена или другие диктатуры, то люди начинают понимать, чего стоят эти СМИ или сам режим. И я думаю, что многие люди в России действительно живут представлениями, что СМИ — это СМИ, а не рука государства. Но со временем, когда они видят все большие расхождения в том, что они получают от собственных СМИ и СМИ окружающего мира, тогда приходит понимание. И в этом контексте, нам крайне важно, облегчить этот процесс для русскоязычного населения Европы. Чтобы они могли воспринять то многообразие, которое существует в мире и Европе.
— Вы намерены конкретным образом работать с этими вопросами?
— Да я намерен продвигать этот вопрос. Намерен задать его Шведскому радио (SR) и Шведскому телевидению (SVT), высказать такое пожелание. Кроме того, я хочу поднять вопрос в Европейском парламенте, в контексте взаимоотношений с Россией. Выступить с таким предложением. Но не для того, чтобы СМИ Европы занялись пропагандой, потому что это не дело для демократических стран. Но сделать доступными для русской аудитории те трансляции, которые уже имеются.