Я давно мечтал запечатлеть, как белые медведицы кормят молоком своих детенышей. Медвежата при этом всегда настойчивы и сварливо соперничают за удобный сосок, а морда кормящей матери выражает неописуемую нежность... Видеть такие умилительные картинки мне приходилось множество раз, но сфотографировать никак не получалось. И понятно, почему. Столь интимные моменты семейных взаимоотношений происходят в случаях, когда мать чувствует себя в безопасности и убеждена, что ей и детям никто не помешает. Поэтому она выбирает уютное, скрытое от ветров место на достаточном удалении от всяких других медведей, а также назойливых биологов-папарацци. Пытаться подойти поближе с фотоаппаратом в такой ситуации я считал и считаю верхом неприличия. Нельзя преследовать и пугать кормящую мать, будь то человек, белый медведь или любое другое высокоорганизованное животное. Приходилось издалека подсматривать в бинокль.
Остров Колючин, 2012
В 1993 году я заработал некоторое количество валюты на свой первый «Nikon». Купить его в России, да еще и линейку объективов к нему, было трудновыполнимой задачей, и я попросил знакомых, чтобы камеру мне купили в Англии. Камера и объективы добирались до острова Врангеля, где я тогда жил и работал, больше двух лет. Поэтому, когда в октябре 1995 года я впервые неожиданно оказался на достаточно близком расстоянии от медведицы, которая не заметив моего присутствия, вдруг взялась кормить своих девятимесячных отпрысков, в руках у меня был старенький «Зенит» с барахлившим затвором и трехсотник «Таир». Берлинская стена к тому времени давно пала, однако я все еще снимал на купленную про запас пленку «ORWOCHROM» производства уже несуществующей Германской Демократической Республики. Больше ничего не было, кроме этой просроченной пленки. Вот, что из этого получилось.
Мыс Блоссом, 1995
Когда года через полтора удалось проявить эту пленку, я был рад, несмотря на явно бракованные кадры. В то время даже у зарубежных фотографов не было подобных кадров, а для меня важнее всего было не качество снимка, а новый сюжет из жизни медведей. Несмотря на то, что в девятимесячном возрасте медвежата уже активно кормятся мясом и жиром, однако материнское молоко им необходимо для нормального развития.
Прошло 8 лет. Повторить съемку кормящей медведицы мне не удавалось, несмотря на наличие уже двух пленочных «Nikon»-ов. И вот в 2003 году, в первый полевой сезон на острове Колючин я наблюдал за медведицей с годовалым медвежонком. Вернее, поскольку дело было в сентябре, то ему стукнуло уже, примерно, год и 8 месяцев, и он был ровесником Шустрика и Мямлика ).
Остров Колючин, 2003
Неожиданно медвежонок стал тыкаться носом в материнский живот. Мамаша явно была недовольна поползновениями и попыталась увернуться от детеныша. Она даже встала и пошла прочь. Но неугомонный отпрыск с ревом ринулся за ней и стал подныривать под ее живот, прогибаясь в спине и оттопыривая вверх попу, словно теленок. Он явно требовал молока, хотя медведица была не в настроении. Так они и шли до ближайшего курумника, медвежонок ревел, а как только мать приостанавливалась, нырял под живот и пытался ухватить за соски. Затем они скрылись за каменными глыбами. Я так и не увидел, добился ли медвежонок своего, или мать все же отказалась его кормить...
Пролетело еще 9 лет. У меня появился цифровой «Nikon». И вот, наконец-то в нынешнем году я снова увидел эту картину. На этот раз Маша стала кормить Шустрика и Мямлика (которым тоже через 4-5 месяцев стукнет два года) на покрытом травой склоне Ратвана. А я оказался на достаточном расстоянии для съемки. Один из серии этих снимков в самом начале поста.
Несколько раз мне доводилось видеть, как сосут мать медвежата достигшие 2,5 лет и почти не отличающиеся от медведицы размерами. Это презабавнейшая картина. Вот бы сфотографировать! Что ж, есть к чему стремиться... Не пройдет и 8-9 лет)))
