После работы иду на рынок, торчу там, бездумно рассматривая свитерочки.
Звонок в кармане. «Сиртаки».
Мама.
— Леся, — деловито говорит мама. — Срочно назови мне три слова на блатном жаргоне.
— Аэыыыы? — охреневаю я.
— Что-что? — переспрашивает мама.
— Мама, я на рынке!! — стенаю я. — Кругом люди! Ты ещё три материных слова спроси!
— Это для контрольной, — укоризненно говорит мама. — Нужны три арготизма. Ну и что, что люди? Скажи потихоньку, я ж не прошу тебя на весь рынок орать.
— Я перезвоню, — придушенно говорю я и нажимаю на отбой.
Я, конечно, выросла в трущобах городских, но с маминым воспитанием в 24 года знала всего три — нет, вру, четыре! матерных слова, ну, а арготизмы мне почему-то в такой обстановке вообще в голову не приходят.
И тут я вижу, что мимо меня идёт мой библиограф.
Мой библиограф, точнее, библиографиня, настолько она строга и интеллигентна, знает всё и сразу.
— Александровна! — останавливаю я её. — Скажи мне три воровских выражения! Я забыла.
И библиограф невозмутимо и мгновенно мне отвечает:
— Пробить ксиву. Зашухарить малину. Мотать срок. Ещё?
— Спасибо... — охренело говорю я. — Это маме надо.
Библиограф величественно кивает, как будто так и надо, и удаляется, а я звоню маме и диктую про малину, ксиву и срок.
Ну а потом, ясен пень, начинаю ржать...
Звонок в кармане. «Сиртаки».
Мама.
— Леся, — деловито говорит мама. — Срочно назови мне три слова на блатном жаргоне.
— Аэыыыы? — охреневаю я.
— Что-что? — переспрашивает мама.
— Мама, я на рынке!! — стенаю я. — Кругом люди! Ты ещё три материных слова спроси!
— Это для контрольной, — укоризненно говорит мама. — Нужны три арготизма. Ну и что, что люди? Скажи потихоньку, я ж не прошу тебя на весь рынок орать.
— Я перезвоню, — придушенно говорю я и нажимаю на отбой.
Я, конечно, выросла в трущобах городских, но с маминым воспитанием в 24 года знала всего три — нет, вру, четыре! матерных слова, ну, а арготизмы мне почему-то в такой обстановке вообще в голову не приходят.
И тут я вижу, что мимо меня идёт мой библиограф.
Мой библиограф, точнее, библиографиня, настолько она строга и интеллигентна, знает всё и сразу.
— Александровна! — останавливаю я её. — Скажи мне три воровских выражения! Я забыла.
И библиограф невозмутимо и мгновенно мне отвечает:
— Пробить ксиву. Зашухарить малину. Мотать срок. Ещё?
— Спасибо... — охренело говорю я. — Это маме надо.
Библиограф величественно кивает, как будто так и надо, и удаляется, а я звоню маме и диктую про малину, ксиву и срок.
Ну а потом, ясен пень, начинаю ржать...
