Последнюю точку в войне может поставить только Украина. Вам придется воевать и воевать с огромными жертвами. К этому надо готовиться. Других вариантов нет… Ощущение гордости возникнет от того, что Украина сегодня защищает не свои национальные ценности, а западную цивилизацию.
Российский политик Константин Боровой за последние полтора года, согласно новым законам Российской Федерации, мог бы получить не один срок. Он приезжал на Украину во время Майдана, открыто заявляя об участии российских спецслужб в революции. Он одним из первых не признал аннексию Крыма и убеждал американских политиков в необходимости оказания финансовой и военной поддержки Украины. Близкий друг и соратник Валерии Новодворской Боровой — как и она сама — бескомпромиссный и резкий в оценках.
Своих сограждан он называет «большие группы инфицированных людей, которых будет тяжело возвращать в реальность». Боровой внимательно следит за событиями на Украине, нередко бывает здесь. В последний свой приезд он посещал администрацию президента и обсуждал запуск информационного проекта, вещающего на Россию. Боровой убежден — война на Украине напрямую сконцентрирована в умах российских обывателей. Он не верит в дипломатический исход конфликта. И считает нынешнее затишье предвестником бури.
Украiнська правда: Во время последней поездки в Москву сложилось впечатление, что сейчас российский оппозиционер — это очень маргинальное явление, пользующиеся микропроцентом поддержки в обществе. В политической системе координат, где сейчас ваше место?
Константин Боровой: Вы абсолютно правы. Это действительно маргинальное явление, но ситуация еще хуже, чем вы думаете.
— Это как в «Футурологическом конгрессе» Станислава Лема, где действительность намного страшнее?
— Ситуация еще хуже. Позиция Навального по поводу «Крым — не пирожок». Вот смотрите есть суд, который должен посадить его на 10 лет, но, черт, не сажает. Есть Минюст, который принимает решение лишить регистрации, а судебного решения все нет и нет. А есть только заявления. Возникает подозрение, что проект ликвидации нынешнего режима будет происходить с помощью инъекции Навального. И в этом уже нет никаких сомнений.
— Какие ключевые аргументы, подтверждающие вашу позицию?
— Самый сильный — это продвижение через все возможные инструменты Кремля, прямые и косвенные, идеи, что Навальный — лидер оппозиции. Плакаты, которые по Москве развешиваются… Один из плакатов, например, «предатели» и дальше нарисован Навальный, Миша Ходорковский и Касьянов Михаил и подпись — это очень важно — «Навальный и остальные». Нам противостоят очень высококачественные пропагандисты, их надо постоянно анализировать. Вот эта фраза, она расставляет акценты.
— То есть они отстраивают его бренд?
— Они отстраивают его лидерство в оппозиции. Это отстраивание происходит технологически. Михаил Касьянов — хороший человек. Он хочет назад в политику. Он хочет сотрудничества с Кремлем. И это единственный путь. Он — компромиссная фигура. Его задача не изменить систему, а встроиться в нее. Мы уже проходили стадию в России, когда достаточно эффективное и сильное движение — Союз правых сил — было продано Кремлю с потрохами без всяких надежд на возрождение его оппозиционности. Просто председатель получает губернаторство.
— Объединение оппозиционных партий для участия в региональных выборах для дальнейшего похода во власть. Это имитация оппозиционного движения?
— Это имитация демократического движения, в первую очередь. Потому что это объединение националистов, причем националистов-имперцев, националистов Русского марша и остатков демократического движения — это все равно, что лошади приставить ножки поросенка. Это вроде лошадь — грива, хвост, но коротенькие такие ножки, которые превращают ее в какое-то другое животное. Посмешище ли это — сложный вопрос. Потому что общая катастрофическая ситуация привела к тому, что уже не до смеха.
И если раньше я по этому поводу писал анекдоты о том, что в следующий Русский марш во главе будут идти Касьянов, Немцов и Навальный, то теперь я даже шутить на эту тему не буду, потому что это произошло. Другими словами, можно процитировать Черчилля: «Антифашистский фронт с участием нескольких нацистских партий и антифашистских партий создан». С чем-то другим я это сравнить не могу.
— Это усложняет нашу украинскую ситуацию. Ведь мы фактически инструмент достижения Кремлем определенных целей?
— Украина — это концептуальный инструмент сохранения и укрепления власти, нынешней группы — Путина и его окружения. Но есть и позитивные моменты, это понятно. Игра или борьба переходит из стадии политтехнологии в стадию горячей войны. И понимание того, что со стороны России ждать нечего, кроме лобовой военной агрессии, по-моему, происходит. Украинцы начинают понимать, что тезис «бедные русские, которым заморочили голову и надо делать все, чтобы их разубедить», уже не работает. Нет никаких бедных замороченных русских. Есть враг. Как в нацистской Германии 100% поддержка, попытка переубедить, перевоспитать, делать ставку на какие-то оппозиционные тенденции бессмысленно. Это — стан врагов. Ничего позитивного ожидать от этого стана врагов нельзя.
— И надеяться на то, что российское общество вдруг осознает катастрофичность своего положения, тоже не имеет смысла?
— В сегодняшних условиях надежды ноль. Ровно ноль. Некоторые говорят о 50%, кто-то говорит об 1%, а сегодняшняя надежда — ноль. Слишком мощные инструменты и ресурсы использованы Путиным и его окружением для того, чтобы нивелировать воздействие оппозиции. Ее больше нет. После объединения с имперцами, демократическая оппозиция перестала существовать. Как фактор ее больше нет. Есть отдельные здравомыслящие или очень остроумные люди…
— Возможен ли конфликт между Путиным и окружением?
— Нет, никакого конфликта нет. Например, Андрей Илларионов делает вывод о том, что Путин пытается модифицировать власть, имитировать возможность государственного переворота. Он рассматривает это как один из возможных вариантов. Знаете, что на Навального работает сильная структура троллей. Они технологичны и по почерку похожи на кремлевских троллей. Они работают на Навального, на одну простую и важную для него цель, идею: Навальный — лидер оппозиции. Выходим 15 января не демократию защищать, не свободу слова, а защищать Навального. Обсудим на Манежной площади постановление суда о Навальном. Очень мощная подготовительная кампания, которая закончилась ничем.
— Но ведь креативный класс, который вышел на Болотную в 2012 году, он видел в Навальном своего лидера.
— Не так, они хотели бы иметь не такого лидера, а хоть какого-нибудь.
— Вы живете между двумя странами — в России и в США, в Лос-Анджелесе, если не ошибаюсь. Фактически, между прошлым и будущим. Вы то, что называется, самая настоящая «пятая колонна». У российского обывателя при вашем виде должно сводить скулы…
— Так и происходит. Это такая искренняя ненависть. С большим удовольствием меня обвиняют в связях с ЦРУ, Моссад даже не упоминается. А ЦРУ, деньги Госдепа, да.
— А как есть на самом деле? Вы предприниматель, построили свой бизнес, сейчас у вас какие-то активы в Штатах?
— У меня есть несколько бизнесов. Вот сейчас перед вами я как раз обсуждал один из проектов в Силиконовой долине.
— То есть вы инвестируете в it-стартапы?
— Нет, это мой проект. Это в меня инвестируют. Проект в Силиконовой долине — интересный проект, который может вырасти до стоимости 1,5-2 миллиардов долларов. Я запускал в России первую биржу, создавал несколько инвестиционных банков. Биржа была главным проектом — где-то в 1993-1994 году эта компания раскрутилась до стадии оборота 2 миллиарда долларов в день. Когда я начинал, мне было 30, я был профессором математики, преподавал вычислительную технику, прикладную математику и классическую математику.
— Вы могли предположить, что спустя 30 лет Россия станет вообще неприемлемой для жизни, и что за альтернативную точку зрения опять можно получить срок. Как вы себя сейчас чувствуете?
— В конце 80-х я занимался огромным количеством политических проектов. Я дружу со многими диссидентами, создавал антикоммунистический альянс, делал заявления о том, что финансирование Горбачева — это ошибка США. И тогда я был уверен, что Россия станет демократическим государством.
— Когда российское общество превратилось в общество потребителей, которые не заметили, как они оказались в концлагере? Что усыпило общественное мнение?
— Очень точное определение. Вспомните начало имперского проекта 1994-1995 год — противостояние Ельцина и Татарстана, идеологическое. Противостояние на уровне Россия — все-таки федерация или конфедерация. Тогда в 1994 года был издан секретный указ о подготовке к подавлению антиконституционного путча. Там было расписано, что главы национальных республик делают заявление, после этого вводятся войска. Это июль 1994 года.
В ноябре и декабре этот проект начал осуществляться. Это был имперский проект, на котором еще не закончилась демократическая Россия. Но по ней был нанесен мощный имперский удар. В этот момент многие люди с демократическими убеждениями заявили, что они больше не поддерживают Ельцина и уходят в оппозицию. И тогда началось другое развитие. В связи с войной в Чечне меняется вся структура власти, другие люди…Сначала ЧК, потом ГПУ, потом НКВД, потом МГБ, потом КГБ. Потом ФСК и сейчас ФСБ. Я вам перечислял центры власти. Если вы помните, реакцией Юлии Латыниной на убийство Немцова было то, что Рамзан Кадыров по существу нанес удар по демократической оппозиции, но кроме того…
— Показал силовикам, кто в доме хозяин.
— Нанес пощечину спецслужбам российским, офицерам. Смотрите, чтобы быть уверенным, что это не закончится высадкой с вертолетов спецслужб в Грозном, для него очень важно было не просто убить Немцова. Важна была интерпретация этого убийства. Кто первый будет делать доклад Путину. Первыми делает доклад директор ФСО — Федеральной службы охраны. Это убийство невозможно было без согласования синхронизации с ФСО. Значит, нет никаких сомнений, что это было согласовано.
— Вам не страшно?
— Сегодня абсолютно ясно, кто заказал, кто осуществил, и кто идеологически сопровождал убийство Немцова. Заказ концептуальный Путина, то есть борьба с пятой колонной. Трактовка или крышевание этого убийства — это ФСО. И первый доклад и отмазывание Кадырова. Заказчик как бы технического исполнения — Рамзан. Страшно ли мне? Я живу в этих условиях 30 лет. Все то же самое.
— Сейчас есть ощущение затишья. И вроде как дипломатические инструменты начали действовать. Какой ваш прогноз, как дальше будет развиваться ситуация?
— Последнюю точку в войне может поставить только Украина. Вам придется воевать и воевать с огромными жертвами. К этому надо готовиться. Других вариантов нет… Ощущение гордости возникнет от того, что Украина сегодня защищает не свои национальные ценности (или будет защищать, если будет активно участвовать в этой войне), а европейскую, западную цивилизацию. Европейцы в курсе реальной ситуации. Но никто не хочет таскать каштаны из костра для Украины. Никто не хочет и не будет. Идет подготовка к обороне в случае развертывания глобальной войны. Но до тех пор, пока Украина не начнет решать эту проблему, это будет состояние неустойчивого равновесия.
— Что значит идет подготовка?
— Прибалтика набита американскими танками; создан штаб в Польше координации действий на случай военных действий; проговорены возможности политической и военной реакции Швеции и Финляндии. Со стороны НАТО, а НАТО — это не отдельная страна, это структура межгосударственная — раздаются постоянные призывы увеличивать военные бюджеты, усиливать оборону; произнесены уже сроки наиболее вероятного начала, возможного начала крупномасштабных военных действий уже не против Украины, а против европейского сообщества, что условно называется Мировой войной. Это 25-й год.
— То есть мы между крепостной стеной и ордой? Мы хотим за крепостную стену, а нам говорят: «Мы вас как жертву пока принесем»…
— Это один из сценариев. Российские войска начинают пробиваться на Киев, Украина оказывает сопротивление. Огромное число жертв. Попытка прорыва России через Крым на Приднестровье. Украина объявляется бесполетной зоной, как в Югославии, Ливии. И начинается конфликт. Неустойчивое равновесие, военное равновесие может длиться сколько угодно. Оно обескровливает Украину. С другой стороны, это обескровливание может продолжаться довольно долго. Совсем циничный взгляд циника-европейца на эту ситуацию: «Ну, подумаешь, 7 тысяч за год. Там все-таки рождается больше, чем 7 тысяч». Это ужасный, циничный взгляд на вещи. «Подумаешь дефолт. Ну, еще одно государство объявит о дефолте. Украина же не член ЕС. Ну, дефолт». Дальше Украина превращается в копию Молдавии. Такое существование между медленным умиранием и медленным возрождением там. Плюс 0,1% ВВП…
— Возможен ли социальный взрыв внутри России?
— Никакого взрыва не будет. Нам (в данном случае вам и мне) противостоит высокопрофессиональное сообщество, инструментарий спецслужб, пропагандистов, спецслужбисты, журналисты. Вот ресурсы у этого сообщества — 140 миллионов граждан, 1/6 часть суши.
— Как вы оцениваете решение Марии Гайдар стать частью команды Саакашвили?
— Мария Гайдар — тень символа Егора Гайдара, которого мы защищаем. Символ тех либеральных реформ очень короткого периода времени для России. Я готов ей прощать некоторые заблуждения, связанные с тем, что она сотрудничала с Алексеем Навальным, с этой частью оппозиции. Саакашвили сделал стратегический ход. Он пытается решить задачу возвращения России в демократическое сообщество не через два три поколения, а в течение обозримого периода. Это правильный расчет, если представить себе, что следующие 50 лет Россия будет нынешней, то следующие 50 лет будет война на Украине. Это его забота об Украине, Грузии и России.
Воевать придется — других вариантов нет
пятница, 31 июля 2015 г.