Нехватка согласованности присуща внешней политике правительства Моди, особенно в стратегических отношениях с Китаем и Пакистаном. Ничто из заявленного или сделанного за последний год не уменьшило разногласий между Индией и этими государствами.
Настало время подведения итогов и учёта результатов. Предстоит проанализировать деятельность правительства, сформированного партией «Бхаратийя джаната парти», за год его нахождения у власти. При этом серьёзное внимание привлекает внешнеполитический аспект. Неудивительно, что по этому предмету политические эксперты поставили правительству «отлично». Тем не менее, такая оценка заслуживает более детального рассмотрения.
Стоит положительно оценить посещение индийским премьер-министром Нарендрой Моди 18 стран за рекордные 57 дней. Однако не надо забывать, что даже не столь активный его предшественник на посту премьера, д-р Манмохан Сингх, возглавлявший правительство Объединенного прогрессивного альянса, справился с довольно напряжённым графиком визитов за первый год пребывания у власти. При этом, несомненно, есть два больших различия. Первое — в отличие от визитов бывших премьер–министров в иностранные государства, каждому визиту Моди предшествовало детальное планирование, необходимое для извлечения из визита наибольшей целесообразной выгоды.
Второе отличие касается экономического наполнения: открытие новых предприятий, существенное увеличение прямых иностранных инвестиций, которые, по оценкам, должны составить около 28,8 миллиарда долларов и разговоры об Индии как следующем важном адресе для инвестиций. Если же само предназначение громких визитов премьер–министра состояло в ведении бизнеса по–крупному, то в этом Моди на старте достиг выдающихся результатов.
Смешанные итоги
Оба этих аспекта сопровождают склонность премьер-министра к трансформациям, которая была очевидна ещё в ходе продолжавшейся больше года предвыборной кампании. Заграничные визиты обладают и дополнительным преимуществом, когда личность премьер–министра связывают с результатами, и образ премьера становится решающим «рекламным» товаром. Визит Моди в США в 2014 году показал, какой эффект может произвести блестяще откалиброванная кампания.
При этом по многим существенным вопросам тенденция в общем итоге неоднозначна. Например, премьер-министр сдержал обещание проводить «активную политику по отношению к соседним странам», однако утверждать, что его визиты уже привели к конкретным результатам, преждевременно. Результаты в области внешней политики требуют большего времени для вызревания, и было бы наивно ожидать, что один визит может изменить внешнюю политику другого государства. Это особенно справедливо в отношении таких стран, как Шри-Ланка и Непал, которые лучше перестрахуются, когда возникает вопрос противостояния между Индией и Китаем. Тем не менее, благодаря энергичности и напориcтости Индии удалось «раздвинуть границы» и показать решимость быть главенствующей державой в регионе.
При анализе стратегических аспектов можно усмотреть некоторый недостаток согласованности и последовательности. Особенно явно это проявляется в стратегических отношениях с нашими крупнейшими соседями — Китаем и Пакистаном. В случае с Пакистаном непоследовательность нашего подхода осложнила и без того плохо функционирующий подход Пакистана к Индии. Ничто из заявленного или сделанного за последний год не уменьшило разногласий между ними. Скорее наоборот, уровень подозрительности только повысился.
Отношения с Пекином
Подход к отношениям с Китаем явно должен быть более изощрённым и искусным, чем на практике. В ходе визита в Индию Председателя КНР Си Цзиньпина в сентябре 2014 года и визита премьер-министра Моди в Китай в мае 2015 года была проявлена исключительная доброжелательность. Плюс к этому ажиотаж и эффектность, казалось, затуманивали реальность: по большинству вопросов во взаимоотношениях достигнутый прогресс невелик. Недавний визит Моди действительно принес большие выгоды в экономической сфере — заключены соглашения и подписаны меморандумы о взаимопонимании в сфере бизнеса стоимостью не менее 22 миллиардов долларов. Индийский премьер также oчертил неограниченные возможности для китайских предпринимателей и инвесторов в инфраструктурных и энергетических проектах. В совместном заявлении по итогам визита даётся чрезвычайно позитивная оценка торговых и инвестиционных аспектов, а также вопросов, связанных с развитием и принятием необходимых мер «для устранения препятствий в двусторонней торговле и инвестициях и содействия в расширении доступа к рынку».
Однако, ведя дела с Китаем, сталкиваешься с чем-то неизвестным. Необходимо улавливать сигналы и нюансы, которые зачастую точнее, чем протокольные заявления, подсказывают, в каком направлении движутся отношения. Поэтому немногого стоят отсылки совместного заявления по итогам переговоров Моди с китайскими лидерами к тому, что «для Индии и Китая обогащение двусторонних отношений — это исторический императив» и что «индийско–китайские двусторонние отношения готовы сыграть определяющую роль в XXI веке в Азии и мире». Говоря конкретно, китайцы не дали никакого сигнала, что поддержат заявку Индии на место в Совете Безопасности ООН, не было и заверения о помощи Индии в вопросе присоединения к многосторонним режимам по контролю за ядерным экспортом и устранения остающихся препятствий в торговле ядерными материалами, ни признаков смягчения позиции по острому пограничному вопросу, кроме обязательства поддерживать мир и спокойствие на приграничных территориях в ожидании окончательного урегулирования. Будучи проницательным наблюдателем, премьер–министр наверняка отметил отсутствие в ходе визита какой–либо реакции с китайской стороны как на Совместное заявление о стратегическом видении Азиатско-Тихоокеанского региона и Индийского океана (представленного им и президентом США Обамой в ходе визита последнего в Индию в январе с.г.), так и на углубление отношений Индии с Японией во главе с Синдзо Абэ. Это значимая и вызывающая неловкость деталь дополняется отсутствием сколько-либо серьёзного обсуждения ситуации в Пакистане и на Ближнем Востоке, а также последствий для региона реализации личной инициативы Си Цзиньпиня — создания морского Шелкового пути. Очевидно, китайцы считают, что не так много простора для совпадающих подходов по критически важным вопросам.
Афганский вакуум
Тем временем Китай продолжает участвовать в ряде событий, весьма пагубно сказывающихся на интересах Индии. Вместе с Пакистаном, являющимся каналом его доступа в Южную Азию, Китай теперь стремится заполнить сложившийся вакуум в Афганистане, где рычаги индийского влияния значительно ослабли после прихода к власти президента Ашрафа Гани. При этом совсем недавно Китай организовал у себя «секретные переговоры» между афганскими и талибскими лидерами, на которых также присутствовала китайская сторона и представители пакистанской межведомственной разведки. Вместе с тем КНР продолжает блокировать в ООН попытки Индии признать «мировым террористом» главу террористической группировки «Хизбул муджахиддин» и «Объединенного совета джихада» Саеда Салауддина. Предлагаемый план строительства китайско-пакистанского экономического коридора, связывающего Западный Китай с пакистанским портом Гвадар через оккупированную часть Кашмира, представляет собой ещё более серьёзный вопрос, напрямую нарушая суверенитет и безопасность Индии. Его последствия куда серьёзнее тех, что связаны с пограничным спором между Индией и Китаем.
Усилить стратегическое мышление
Все это означает, что элемент стратегического недоверия между двумя странами, похоже, усиливается. Моди должен в боевой готовности решить этот вопрос в течение ближайших нескольких лет. Создание «стратегического доверия» находит упоминание в совместном заявлении, но очевидно, что частых обменов на уровне руководства, регулярных визитов на уровне глав штатов/провинций или углубления военных отношений, проведения совместных маневров и антитеррористических учений (все это отражено в совместном заявлении) едва ли будет достаточно. Заполнение пробела в стратегическом мышлении двух сторон потребует более изощрённого подхода.
Вступая во второй год пребывания в должности, Моди необходимо продемонстрировать, что Индия способна стать противовесом агрессивному Китаю. Это потребует выхода за рамки экономических вопросов или использования экономической взаимозависимости как средства ограничения диапазона замыслов Пекина. Инициированная Моди политика «Действовать на Востоке!» должна включать противодействие «восхождению Китая», который своими агрессивными планами и военным потенциалом является источником глубокой озабоченности стран региона.
В лице Моди у Индии есть лидер, который, как полагают, обладает способностями творить чудеса. В ближайшие годы он должен использовать свои явные навыки для нахождения надлежащих рамок мирных политических и стратегических взаимоотношений во всем регионе, не поддаваясь и не реагируя чрезмерно на направленность движения Китая.