На фронте АТО военное командование изо всех сил борется за мир и прекращение огня, миссия ОБСЕ и ведущие мировые лидеры заклинают соблюдать условия Минских соглашений, но каждый день из демилитаризованной зоны продолжают поступать раненые и тела погибших. Какова обстановка на фронте, перспективы развития боевых действий, новые факторы?
Анализ оперативной обстановки
В целом интенсивность ведения боевых действий в июле была невысокой по сравнению с зимними сражениями. Однако на ряде ключевых направлений, прежде всего в районе Донецка, количество обстрелов из артиллерии и танков противника было высоким. Следует отметить, что в июле противник предпринял ряд действий, которые позволяют говорить об изменении тактики:
Противник стремится избежать «контактных» боев. Тактика российских наемников — огневые налеты на позиции наших войск, но без попыток захватить опорные пункты. Со времени отраженной украинскими воинами атаки на Марьинку 3 июня противник не проводит штурмовых операций.
Противник прекратил боевые действия в районе Широкина в секторе «М», полностью очистив село, и отвел свои подразделения в этом районе к Саханке.
Практически прекратились обстрелы украинских позиций реактивными системами залпового огня.
Диверсионно-разведывательные группы противника используют тактику «минной войны» в ближнем тылу украинских подразделений, избегая «контактных» боев и ограничиваясь установкой взрывных устройств и эпизодическими обстрелами.
Эти факты российская сторона трактует как свидетельство деэскалации конфликта и на этом основании требует аналогичных мер со стороны Украины. Сейчас российское командование заявляет, что готово обеспечить отвод от линии соприкосновения тяжелого вооружения не только калибром свыше 100 мм, но и калибром менее 100 мм. С моей точки зрения, говорить о реальной деэскалации все-таки преждевременно. Почему?
Украинские воины понесли в июле значительные потери. Война продолжается, и пока гибнут солдаты в бою и гремят разрывы, говорить о наступлении мира нельзя. В декабре 2014-го был целый месяц относительной тишины, который противник использовал для переформирования и подготовки к новому витку боевых действий. На ключевом для врага направлении — в окрестностях Донецка — интенсивность боевых действий была высокой. Россия создает из банд наемников профессиональную наемную армию. Она имеет относительно небольшую численность: боеспособный ударный компонент — до 5 тысяч, общая численность — до 20 тысяч боевиков.
Но для условий войны, когда противник соблюдает «перемирие» на большинстве участков фронта, однако проводит атаки на узких участках, где российское командование «перемирие» предпочитает не выполнять, такая численность мотивированных наемников вполне достаточна, чтобы сковывать украинские войска и обеспечить паритет или даже локальное превосходство в силах на избранном участке фронта. Ствольная артиллерия и танки противника проводят обстрелы и открывают огонь по большинству выявленных украинских позиций на передовой и в ближнем тылу.
Количество российских наемников сокращается, однако качество их подготовки и оснащения заметно возрастает. Противник уделяет значительное внимание оснащению передовых подразделений средствами связи, повышению уровня взаимодействия между родами войск. Российская армия по-прежнему находится на временно оккупированной территории Донбасса. Численность российских войск составляет не менее 7-8 тысяч военнослужащих. Российское командование на все командные должности в бандах наемников назначает кадровых офицеров вооруженных сил РФ.
Все управление боевыми действиями по-прежнему осуществляется российскими военнослужащими. Российские войска обеспечивают весь объем разведывательной информации, прежде всего — данные радиоэлектронной разведки. Также ВС РФ организовали систему ПВО, которая по-прежнему не позволяет применять украинскую авиацию. Россия продолжает поставки вооружения, боеприпасов, снаряжения для продолжения боевиками боевых действий.
Развитие обстановки на фронте позволяет подтвердить долгосрочные прогнозы, о которых я писал в ZN.UA с осени прошлого года — вероятность широкомасштабного вторжения российских войск в Украину отсутствует. А самостоятельно без поддержки российских войск наемники «ЛДНР» широкомасштабного наступления предпринять не могут. Даже в пределах Донбасса. Вместе с тем, враг продолжает вести локальные боевые действия, и рассчитывать на прекращение войны нельзя. Военно-политическая обстановка в мире значительно изменилась благодаря стойкости украинских воинов и благодаря возрастающему международному давлению на Путина. Россия взяла курс на «украинизацию» войны. Внедрение российского командного состава на руководящие должности в «армию ЛДНР» показывает, что РФ рассматривает возможность вывода регулярных российских войск с Донбасса и потому хочет быть уверена в боеспособности боевиков противостоять украинской армии.
Таким образом, Россия полностью повторяет сценарий других локальных конфликтов, которые она искусственно создавала на территории постсоветских стран. Армии «Приднестровья», «Абхазии», «Южной Осетии» — это банды наемников под руководством российских офицеров, под оперативным командованием ВС РФ и ФСБ, усиленные российскими наемниками, которые полностью находятся на содержании России. Курс на снижение интенсивности боевых действий — это не путь к миру.
Получив отпор на Украине, Путин решил превратить Донбасс в постоянно тлеющую горячую точку. В «Приднестровье» война и действия пророссийских политических партий привели к де-факто молчаливому признанию руководством Молдовы оккупации ее земель и партнерским отношениям с бандитским руководством «Приднестровья». В Абхазии и Осетии Россия спровоцировала широкомасштабную войну и вторжение, чтобы создать условия для свержения антипутинского правительства.
Снижение накала боевых действий для России выгодно не менее, чем для украинской власти накануне выборов. Дело в том, что мобилизационные ресурсы РФ для войны в Донбассе гораздо меньше украинских. Потери противнику просто некем восполнять — в ходе боев под Дебальцево противник бросал в бой в качестве пехоты всех подряд, включая ценных военных специалистов. В этой связи интересно рассмотреть ситуацию в Широкино. Это одна из стратегических точек вокруг Мариуполя, имеющая большое значение для обороны города.
Российское командование настаивает на демилитаризации во многом по причине высоких потерь своих частей в этом районе. Путин хочет вести войну на истощение Украины, но при этом российское командование хочет минимизировать «контактные» бои, в ходе которых украинские подразделения ведут бой с российскими боевиками на равных, либо даже достигают превосходства. Тяжелые потери боевиков в Широкино были на самом деле куда более весомым фактором прекращения огня в этом районе, чем усилия дипломатов. В настоящее время демилитаризация Широкина стала предметом договоренностей российского и украинского руководства на высшем уровне.
Причем российское командование демонстративно первым оставило занимаемые позиции в Широкине. Теперь того же требуют от украинских воинов. По состоянию на сегодня, добровольческие части Нацгвардии «Азов» и «Донбасс» продолжают удерживать господствующие высоты в Широкине и полностью контролируют село. Они готовы отойти с позиций — но только в случае отдачи письменных приказов.
Однако украинское командование во избежание ответственности и политических рисков в случае оставления Широкина письменных приказов пока не дает. Вместо этого подразделения вооруженных сил получили задачу «выдавить» добровольцев НГУ из района Широкино. В тылу «Азова» и «Донбасса» выставлены блок-посты ВСУ, отрыты огневые позиции. Все это делается Генштабом без согласования с Нацгвардией, без каких-либо письменных приказов.
Таким образом, Генштаб снова на ровном месте создает конфликты на передовой между различными подразделениями, что явно не способствует нормальному диалогу. На самом деле оставление позиций в Широкине Украине с тактической точки зрения очень невыгодно и необоснованно. Это может быть символом мирного диалога, но это перемирие на отдельном участке у противника обусловлено чисто военными соображениями. Показательным было бы достижение реального перемирия в районе Донецка — в Песках и Марьинке. Но там продолжается война.
Что же, посмотрим, чем закончится широкинский эксперимент. В нынешней конфигурации фронта обеспечить полное прекращение боевых действий невозможно по следующим причинам: Реальный отвод войск и создание демилитиризованной зоны в плотной донецко-луганской агломерации нереализуемо. Крупные города являются важными коммуникационными, операционными и ресурсными базами для российских и украинских войск, поэтому их демилитаризация недопустима для обеих сторон. Линия противостояния — открытая и доступная для действий всех видов техники, для скрытного и быстрого перемещения.
В этих условиях патрули ОБСЕ чисто физически неспособны обеспечить контроль линии фронта. Здесь необходим, как минимум, ввод миротворческих сил. Это тоже не обеспечит полный контроль, но, во всяком случае, это был бы реальный инструмент влияния на ситуацию, который сейчас вообще отсутствует. Миротворцев страны НАТО вводить не собираются, поскольку это реальный путь к войне с РФ. После неудачных попыток миротворцев НАТО разделить стороны конфликта в Югославии все завершилось ударами авиации по нарушителям режима прекращения огня.
В данном случае бить придется по российским войскам и ПВО. НАТО не желает воевать за Украину своими силами. Донецк — основная операционная база российских войск — находится в зоне поражения украинской артиллерии, и российское командование любой ценой хочет отодвинуть линию фронта, чтобы исключить вероятность внезапного и быстрого штурма ключевого города «ЛДНР». Украине по-прежнему необходимо создать, кроме внешнеполитических рычагов, также современные военные, информационные и экономические структуры, которые могут обеспечить победу в «гибридной» войне на Донбассе. Надо строить стратегию действий, исходя из отсутствия угрозы российского вторжения в другие области Украины и невозможности прекратить боевые действия малых групп и бронетехники на всей линии фронта.
Нам не надо искать победы в войне с Россией. Наши победы — это конкретные опорные пункты и подразделения противника, которые должны уничтожаться на линии соприкосновения. Добиться успеха в войне мы можем не глобальным наступлением, а локальными успехами. Сейчас нам не нужна война за контроль территории, сейчас нужна война на уничтожение незаконных вооруженных формирований, которые нарушают условия прекращения огня в демилитаризованной зоне.
Война на истощение должна быть обоюдной. Ресурсы России велики вообще, но ресурсы России для локальной войны на Донбассе ограниченны. СССР ушел из Афганистана, а Россия уйдет с оккупированных территорий, если Кремль будет нести дипломатические, экономические, информационные и боевые потери на всех фронтах и каждый день. Путин проиграл битву за Украину, и теперь следующий рубеж, который будет сдан Кремлем — это Донбасс.