Про группу Brazzaville уже заходила речь не так давно. После просмотра довольно интересного и продолжительного интервью на До///де осталось несколько вопросов, которые захотелось задать лично Дэвиду Брауну, основателю этого замечательного проекта. По удачному стечению обстоятельств такая встреча состоялась неделю назад в одном из музыкальных клубов Петербурга. В разговоре с Дэвидом удалось затронуть философскую концепцию нового альбома, поговорить о его предпочтениях, вспомнить о нынешней творческой молодёжи и упомянуть об Алле Пугачёвой, Земфире и шансоне.
— Дэвид, Вы не впервые в Петербурге. Прошлым летом уже были у нас — и выступали, как помнится, со струнным квартетом. Это был Ваш первый опыт такого неожиданного проекта?
— И да, и нет. До этого были подобные совместные выступления в Стамбуле. Но в Турции молодые музыканты были задействованы, скажем так, менее активно. А с моего последнего визита к вам, действительно, прошёл уже почти год, и год этот оказался плодотворным. Я завершил, буквально недавно, запись очередного альбома, который, по сути, считаю новой концептуальной работой. Это была работа с абсолютно новым материалом. Во-первых, отмечу, что у альбома необычное оформление. Я осуществил давнюю свою идею — выпустить его в виде книги. При этом я ставил задачу, чтобы содержание альбома отвечало его внешнему оформлению.
— Можно чуть поподробнее об этом?
— Да, пожалуйста. В этот сборник (так я его называю), выпущенный в виде книги, литературным материалом вошли мои личные опусы — мои переживания и фантазии, записанные в виде некоего рассказа. Если кратко: главный герой — девушка по имени Анабель, место действия — Калифорния. Время действия — сложный период семядисетяых годов прошлого столетия. Анабель родилась в сложные для молодежи времена. Однако сюжет произведения раскручивается еще до её рождения: Душа Анабель, прежде чем девочка родилась, совершает путешествие в Космосе, она прилетает на Землю, выбирая местом своего воплощения штат Калифорния, где Анабель и проводит своё детство, не самое безоблачное, отметим сразу.
Рождается она в неполной семье и всякие трудности наполняют её судьбу различными невеселыми сюжетами. Надеюсь, их музыкальное воплощение мне удалось. По сути, звуками музыки мне предстояло передать путешествие Души на Земле, её появление здесь, детские годы Анабель, а затем трудный подростковый период, потом — юношеские переживания с побегом из дома в далекий Сан-Франциско. Там Анабель имеет горький опыт приёма наркотиков и занятия проституцией, однако, в конце концов, в судьбе её происходят положительные сдвиги. Её жизнь налаживается, и это не случайно: в нашей жизни немало сложных моментов, однако не надо видеть её в чёрных трагических тонах.
— Дэвид, поделитесь, как проходила запись альбома. Расскажите о музыкантах, которые принимали участие вместе с Вами в работе над альбомом. Были в вашей работе какие-то приятные неожиданности и сюрпризы?
— Да, можно так сказать, что приятные сюрпризы были, но неожиданными я бы их, пожалуй, не назвал. К примеру, я изначально знал, что привлеку к проекту Тэда Ричардса. Мне нравится его музыкальный вкус, как он профессионально работает. Я был уверен, что лучше него никто не выполнит окончательное сведение и мастеринг альбома. И он с этим действительно великолепно справился. А ещё он выступил продюсером ряда песен, такие как Birth и Earthquakes, а также им сделан один видеоклип. С уверенностью заявляю, что это одна из лучших его работ — видеоклип, настолько мне нравится, как он выполнен.
— Тэд, получается, был не только продюсером, но и режиссёром клипа?
— Тэд был звукорежиссёром клипа. Режиссёром была Норико Окаку, японский видеоспециалист и аниматор из Лондона. Я доволен, что открыл её для себя. Она настоящий талант. Хоть и говорят, что современные технологии позволяют любому на ноутбуке делать подобные вещи. Это не так. Для хорошего клипа требуется обладать незаурядным видением. И она им обладает. Я убедился в этом с первых кадров. Увидев её в деле, я невольно воскликнул: «Вот это да!» — настолько это было профессионально и в то же время свежо и необычно.
— Кстати, о видеоклипе. Вам, наверное, приходилось вмешиваться в процесс его создания своими советами, чтоб видеоряд соответствовал Вашему музыкальному видению.
— К сожалению, не считаю себя столь компетентным, чтоб давать указания таким мастерам, которые согласились со мной участвовать в проекте. В создании видеоклипа я всецело положился на талант Тэда и Норико Окаку. Я полностью доверяю им. Я страстный поклонник их таланта. И мне не было нужды пытаться их контролировать и лезть со своими советами. Работая с ними, я спокоен и уверен в успехе.
— Ваше мнение по поводу распространения музыкантами-любителями в Интернете своего творчества: можно ли говорить о каком-то особом влиянии Интернета на молодые умы и их творчество? Как на Ваш взгляд, не затеряться в этом огромном эфирном океане музыка молодых талантов?
— С одной стороны, это хорошо, что есть возможность порадовать всех своим творчеством. Ты творишь, с полной уверенностью, что твоё творчество не останется незамеченным, и это здорово! В былые времена, до эпохи Интернета, получить столь широкую площадку для своих выступлений было практически невозможно. Требовались огромные усилия и немалые деньги на учёбу, необходимо было пройти долгий тернистый путь к овладению мастерством, и даже когда ты становился мастером, не факт, что тут же открывались концертные залы и двери фирм звукозаписи. Сейчас Интернет как бы сдвинул эти преграды, и хотелось бы сказать, что стало намного проще. Но я бы так не сказал. С Интернетом, с его возможностями, которые он нам дарит, теряется стимул добиваться в своем деле вершин мастерства. К чему, мол, так долго учиться, если и сейчас уже ты можешь «выставлять» своё творчество на показ. И я не знаю, не могу с уверенностью подсказать молодым, как избежать этих новых подводных камней, которые расставляет им Интернет со своими безграничными, казалось бы, возможностями.
— Да, это, наверное, так, с Вами трудно не согласиться. Но вернёмся к Вашему творчеству: Ваш концерт в Санкт-Петербурге завершает турне по нашей стране?
— Нет, у нас намечена еще пара выступлений: в Сочи и через день после Сочи — моё сольное выступление в Москве. И потом уже домой. Я очень признателен России, у меня тут отлично складывается карьера. Я мог бы даже тут остаться жить и работать, но в России, на мой взгляд, создаётся немало препон для творческой работы, немало трудностей для ведения тут бизнеса. И свою фирму я основал в Латвии. Там легче вести бизнес. Если бы не эти сложности, многие бы, не только я, с удовольствием работали в вашей стране. У вас немало достойных российских технологий для звукозаписи, которыми вам вправе гордиться, которые завоевали популярность на Западе. Ваше предприятие «Октава», насколько мне известно, имеет мощный технологический и научно-технический потенциал, позволяющий производить и обновлять ту широкую номенклатуру профессиональных микрофонов, которые тут успешно производят.
— Хочется верить, что когда-нибудь Вам захочется и удастся открыть фирму в нашей стране... Однако вернемся к сегодняшнему дню, а именно — к Вашему альбому. Хочется уточнить, какие, на Ваш взгляд, конкретные изменения имеем в новом альбоме, и в чем новизна, по сравнению с предыдущими альбомами. Было ли, к примеру, влияние каких-либо новых трендов в плане акустики и прочее?
— В первой песне альбома я старался сделать, как вы часто говорите, западное звучание. Следующие песни, Ustalichka и Dyed Red Hair, в чём-то схожи по звучанию, но первая — более, скажу так, призрачная, мечтательная. В ней поётся о Морро-Бей — это курортный городок в Калифорнии, где многие пары мечтают провести свой медовый месяц. Мечтает об этом и Анабель. Мечтает, как тысячи её сверстниц, о встрече с парнем, о настоящей любви, чтобы её избранник увёз её в этот город мечты молодых — Моро-Бей. Но счастью этому было не суждено случиться. Наверное, самая счастливая песня в альбоме — это Salty Shore. Это кантри с народным звучанием. Анабель возвращается домой, а это, по сути, возвращение к самой себе — она освобождается от прежних переживаний и той душевной боли, что сопутствовала её жизни на чужбине. Это, по праву, очень счастливая музыка. Не буду перечислять сейчас все песни. У каждой своя особенность. А все вместе реализуют они общую идею. Надеюсь, вам понравится мой новый альбом, его концепция.
— Хотелось бы услышать и о тех, кто непосредственно участвовал в рождении музыки, то есть — о составе Вашей группы, каков ее нынешний состав?
— Первым назову Кенни, гитариста из Лос-Анджелеса. Он в нашей группе с момента основания. Вторым — барабанщика Ивана Найта. Родился он в Лос-Анджелесе, живёт и там, и в Барселоне. Это настоящий классический американский рок-н-рольный барабанщик. Таких барабанщиков сейчас не найти, что-то типа Ди Хакера — я им очень доволен. Семь лет назад присоединился к нам Олег из Сибири. Олег играет на клавишных и бас-гитаре. Все они мастера своего дела, но так хочется состав группы расширить. А то и вовсе выступать с оркестром. Есть такая мечта…
— Желаем её осуществления… Вы упомянули русское имя. Это не случайно. У вас тесные связи с нашей страной. Наверное, многим будет интересно услышать о Ваших творческих контактах с Земфирой.
— Я не знаком с Земфирой воочию, но знаком с её творчеством. Мне оно нравится. Что касается песни Mistress, то с ней связана другая девушка — Рокетс. Она мне как-то прислала две свои вещи: инструментальную запись и песню. Песню просила исполнить на русском языке и написать английский текст. Я обещал, по крайней мере, попытаться её просьбу выполнить. Это нечто новое для меня – спеть песню на русском языке. Первые три строчки русского текста мне удалось произнести, но вот четвёртая строка у меня не получалась». Вместо такой простой для вас фразы «во сне целуется» у меня получалось «квасна цевуеца [смеётся]. А песня, конечно, понравилась. Это очень нежное произведение, в котором влюблённый наблюдает за спящей своей возлюбленной. Любовь — это прекрасное неповторимое чувство, и я попытаюсь достойно передать их в своём будущем переводе на английский язык.
— Вы часто посещаете Россию — замечаете какие-нибудь существенные перемены?
— Перемены, конечно, есть. Я бы даже сказал — большие изменения. В первую очередь, это — меняется облик городов. Первый раз, помнится, я приехал в 2003 году. Я летаю, как правило, самолётами. Аэропорт для меня — это парадные ворота города. Разительно меняется инфраструктура аэропортов, причём, в лучшую сторону. Терминалы стали более похожими на европейские. О других изменениях, которые не так бросаются в глаза, мне сложнее говорить. Ведь я остаюсь гостем, которому бросаются в глаза именно внешние изменения, и потому могу просмотреть некоторые внутренние изменения, которые зреют и накапливаются, чтоб стать видимыми в скором грядущем…
— Как Вам наша молодёжь?
— Радует! Многие студенты высших учебных заведений, которых я встречал в России, выглядят такими славными людьми, такими серьёзными, целеустремленными — почти как американцы.
— Есть, наверное, и другие.
— Да, конечно. Есть и немало выпускников «уличных университетов». Вы их называете гопниками. Внешне русские выглядят одинаковыми, но изнутри — очень большие отличия. Это сложно — русская Душа, она одновременно родом из Европы и Азии… И это очаровывает, я, действительно, хочу узнать о русской Душе как можно больше. Увы, приходится констатировать, мы плохо знаем друг друга — американцы и русские. Вы об американцах судите по вестернам, а они о вас судят также по фильмам, по слухам да песням. С каждым своим приездом я всё более наслаждаюсь пребыванием в России.
— Если мы не утомили Вас своими расспросами перед самым концертом, хотелось бы услышать, что Вы знаете о русской музыке и наших музыкантах.
— Нет-нет, нисколько не утомили, всё хорошо, время есть. С удовольствием отвечу на ваши вопросы. Другое дело, что многого не скажу: просто я не так часто слушаю музыку в принципе. Я предпочитаю в свободное время читать. Из музыкантов, повторюсь, назвав Земфиру. Она талант — у неё, действительно, хорошие песни, которые звучат как бы по-западному. Многие группы в разных странах копируют британские или американские ансамбли, но это чаще всего лишь внешнее копирование. А вот группа «Кино» мне нравится, и кумир вашей эстрады Алла Пугачёва. Мне вообще нравятся русские мелодии. Даже ваш шансон я люблю — как пример, Аркадий Северный. Я думаю, в России своя потрясающая музыкальная традиция. Марвин Гэй как-то в своём интервью признавался в любви к русской музыке, и я его очень даже понимаю.
— Кто Вас ждёт дома?
— Моя семья: любимая жена и дети — дочка и сынишка. Я их очень люблю. Я всем желаю иметь детей. Иметь детей — это прекрасно, ничто в жизни не сравнится с этой радостью. Но это и очень ответственное дело — воспитывать. По сложности, скажу я вам, это ни с чем не сравнится. Очень трудно [слово "трудно" Дэвид произносит по-русски].
— Семья переживает за Вашу музыку?
— Дочь больше всех. Сын как-то не очень интересуется. Ну, наверное, жена переживает ещё.
— Ваше любимое занятие, помимо музыки?
— Когда я не в разъездах, я люблю плавать, много плаваю.
— Спасибо за ответы, Дэвид. Было интересно с Вами общаться. Будем следить внимательно за Вашим творчеством и ждать очередного альбома.
— Спасибо и вам, на мой взгляд, получилась интересная беседа.
© Фото: А. Ерёмичев
Читайте также:
• интервью с музыкантом Антоном Восьмым;
• интервью с создателем музыкального информера;
• разговор с автором мэшапа, объединившего Цоя и Psy;
• а также выдуманное интервью с Ричи Блэкмором.
