FAQ от специалиста центра «Насилию.нет».
В закладки
Домашнее насилие в последний год стали особенно активно обсуждать в российских СМИ благодаря борьбе за закон о его профилактике. Эта тема так или иначе всплывает постоянно. Из недавних инфоповодов — кейс Регины Тодоренко и резкое увеличение случаев домашнего насилия во время карантина.
Каждый раз истории о домашнем насилии вызывают бурное обсуждение. Общество всё ещё не пришло к единому мнению о том, как на них реагировать. Под публикациями в СМИ и соцсетях начинаются споры разной степени ожесточённости — в зависимости от того, как сильно пострадала жертва, насколько несимпатичным выглядит агрессор и какие вопросы читателя остались без ответа.
Но есть комментарии, которые повторяются от одной дискуссии к другой — без них не обходится ни один материал по теме. По просьбе TJ на них ответила психолог центра «Насилию.нет» Татьяна Орлова.
Как можно не распознать агрессора в начале отношений? Был идеальным мужем, а потом начал бить — почему?
В начале отношений агрессоры выглядят как романтические герои. Они очень красиво ухаживают. Говорят, что встретили, наконец, свою половину: «Все были ужасные, а ты прекрасна». Это происходит потому, что агрессоры, в целом, неплохие люди. Но они когда-то пережили травму. Например, наблюдали за плохими отношениями в семье в детстве. И они очень надеются, что в их семье это не повторится.
У них записан этот травматический сценарий и все связанные с ним чувства, но они туда не хотят. Надевают на себя маску и искренне верят, что встретят человека, который им идеально подойдет, и они тоже будут действовать идеально в этих отношениях. И вот эту идеальную картинку на первом этапе удаётся контролировать. За ней достаточно сложно разглядеть, как на самом деле человек проявит себя в семье.
Если потенциальный агрессор старается справиться со своим травматическим опытом, он сможет «держать лицо», пока на это есть ресурсы. Но это не значит, что его опыт куда-то делся.
Когда возникнет угроза для опор, на которых человек стоит, — например, ощущения собственного финансового благополучия — из-за сильной тревоги он переместится в эту травмированную часть. Там хранится его ощущение беспомощности, непереработанный гнев и те способы, которыми он может с ними справиться. В основном, это идёт из детства: как он ребёнком реагировал на что-то страшное, так он и поступает — бьёт другого человека.
Такие же сценарии существуют и у людей, которые оказываются в позиции жертвы. Но жертвы и так работают над собой, потому что берут вину на себя, считают, что с ними что-то не так. Агрессоры же — это те, кто работает над другими. Чтобы избавиться от возвращения в травму, они не обращаются за помощью, а говорят: «Вы все должны измениться, чтобы стало лучше». И до тех пор, пока агрессор работает над другими, у него нет ощущения беспокойства. Он не захочет меняться, пока совершает насилие, а жертве в этой ситуации плохо, поэтому она скорее обратится за помощью.
Почему нельзя просто встать и уйти?
Срабатывают адаптивные механизмы нашего мозга, которые учат привыкать к любой ситуации. Мозг делает всё, чтобы мы сохраняли гомеостаз (постоянство — прим. TJ), не меняли ситуацию. Рождаясь, ребёнку приходится держаться за тех родителей, у которых он оказался. Если он их покинет — погибнет. Поэтому когда родители применяют к ребёнку насилие, его мозг выстраивает адаптивные механизмы, заставляющие его к этому приспособиться.
Это работает на протяжении всей жизни. Даже если в детстве механизмы не запустились, они могут сработать на любом этапе. Допустим, семья была хорошая и поддерживающая, но совершенно не принимающая развод. Тогда для человека развод – это катастрофа. Он делает всё, чтобы не выходить из отношений. У него включаются механизмы вины, надежды и другие. Он внушает себе, что надо попробовать ещё раз, надо постараться. И это не патология жертвы: такие механизмы существуют в любом сознании, они нужны для переживания травмы.
При этом, если жертва найдёт в себе силы завершить отношения, это не значит, что абьюзер не захочет их сохранить.
«Просто уйти» не всегда помогает спастись от насилия.
Абьюзер может преследовать жертву, и защититься от этого очень сложно. Многие выбирают оставаться с человеком, чтобы концентрировать его агрессию. Потому что иначе вообще неизвестно, в какой момент он тебя поймает в подъезде. Это может быть ещё страшнее. Кроме того, у нас совсем не развита поддержка со стороны общества. Когда жертва пытается что-то изменить, на неё часто кидаются, и из-за этого она ещё сильнее хочет спрятаться.
Многих жертв домашнего насилия убивают именно при попытке уйти или после расставания. Осенью 2017 года жительница Серпухова Маргарита Грачёва сообщила своему мужу, что хочет с ним развестись. Мужчина съехал из квартиры, но через несколько дней вывез её в лес и угрожал ножом. Маргарита обратилась в полицию, участковый отнёсся к этому спокойно и «поговорил с бывшим мужем чуть ли не на лавочке во дворе».
В декабре 2017 года мужчина снова отвёз Маргариту в лес. Он издевался над ней полтора часа, а затем отрубил кисти обеих рук. По словам девушки, за несколько лет в браке он ни разу её не бил.
Бразильянку Сандру Люсию Аммер Маура убил бывший муж, с которым она прожила почти 25 лет. Спустя пять месяцев после развода женщина вступила в новые отношения. Мужчина расценил это как предательство и ударил её ножом в шею.
Может быть, кому-то нравятся абьюзивные отношения?
Нет. Изначально человек не хочет, чтобы его били. Если он понимает, что избежать этого невозможно, то принимает это как цену отношений. Смиряется, выстраивает какую-то собственную систему защиты, принимает происходящее. Потому что в его сознании иначе не получится. Если в детстве ты переживал телесные наказания, высока вероятность, что ты не сможешь получать отношения и любовь без них, пока не переосмыслишь это.
Когда к человеку применяют насилие, это приносит ему огромные страдания. И он чувствует себя беспомощным, потому что когда-то давно не мог сам выйти из этого положения. Поэтому ему безусловно надо помогать. Прежде всего, человеку важно поверить, что боль не обязательное условие любви.
Что такое психологическое насилие? Кажется, люди ругаются и давят друг на друга в любых отношениях
Это действительно самый тонкий и довольно скользкий вопрос. Отношения — это всегда привязанность. Когда привязанность добровольная, в паре нет психологического насилия. Оно начинается, если кто-то из партнёров боится, что его могут покинуть, отнестись к нему неправильно, когда второй человек не соответствует его картинке. Психологическое насилие состоит в нескольких базовых стратегиях.
- Если человек боится, что партнёр уйдёт, он пресекает его контакты с противоположным полом, подрывает уверенность в самостоятельности, отрицательно отзывается о делах, которые делает партнёр. Обычно это связано с ревностью.
- Второй тип связан с ощущением, что партнёр не соответствует ожиданиям человека не будет о нём заботиться. Такую стратегию применяют те, на кого не обращали внимание родители. Это постоянная попытка исправить партнёра: заставить его делать гимнастику, питаться по-определённому, изменить образ жизни и мыслей.
- Третий вид психологического насилия самый известный: манипуляции, оскорбления, различные проявления раздражения и гнева. Он связан с тем, что партнёр воспринимается, как опасность. Его хочется обезвредить, но не вступая в прямой конфликт.
Все эти стратегии нужны агрессору, чтобы не попасть в свою детскую травму. Психологическое насилие предотвращает его ощущение беспомощности. В какой-то момент этого становится недостаточно, человек чувствует, что всё равно скатывается в беспомощность. Тогда у него происходит выплеск гнева и начинается физическое насилие.
И агрессор, и жертва — травмированные люди. Но одним мы будем помогать, а других наказывать?
Агрессорам тоже надо помогать. На них давит вытесненный травматический опыт. Кто-то его осознаёт и считает, что это уже в прошлом, а кто-то вообще забывает. И это всплывает только тогда, когда он снова получает похожее переживание. Вытесненный опыт активизируется, и человек начинает вести себя неадекватно. Поэтому это прорабатывать, лечить.
Поведение абьюзера тоже адаптация, только он для построения своей картинки «пилит» партнёра. Проблемы, которые растут из травмы, автоматизированы. И справиться с ними самому, к сожалению, почти невозможно. Но если и жертва, и агрессор пролечат свои травмы, пройдут реальную психотерапию — что трудно, ведь у последних меньше мотивации меняться, они смогут вступить в здоровые отношения.