Ради сноса исторические здания лишаются статуса объектов наследия или получают фейковую дату создания. И даже после «запрета» властей.
1146 просмотров
Каждый год в России сносят несколько сотен ценных исторических зданий. Часть из них так и не признали памятниками и уничтожили, несмотря на протест градозащитников, а часть — незаконно разрушили. Собственники объектов культурного наследия отделываются штрафами или не получают наказания.
Российские власти десятилетиями отказываются признавать постройки ценными для страны, а застройщики придумывают новые способы обойти запреты. В этой ситуации исторические здания защищают некоммерческие фонды и неравнодушные граждане.
Архитектурные потери России 2020 года
Россия ежегодно лишается непризнанных памятников и исторических сооружений. Иногда они стоят десятки лет в ожидании сноса, а иногда от решения до разрушения проходит всего пара недель. Часто возникает путаница: пока градозащитники добиваются остановки демонтажа, здания частично или почти полностью уничтожают.
200-300
Москва
2020 год ознаменовался как минимум 23 важными архитектурными потерями для Москвы, подсчитал координатор общественного движения «Архнадзор» Андрей Новичков. Причём сносили не только здания, которые так и не получили статус памятника, но и дома конца 19 века, признанные властями самостроем.
Комплекс городской усадьбы Сушкиных и Маттейсена
В середине года Москва лишилась городской усадьбы 19 века — одной из главных ценностей в ней была уникальная расстекловка одного из корпусов. В 1993 году новым владельцем здания стала компания «Ингеоцентр», однако в течение 20 лет ничего не делал с комплексом.
В 2014 году усадьба появилась в списках «сносной комиссии» (Комиссия при правительстве Москвы по градостроению в границах достопримечательных мест — ликвидирована в 2015 году). В 2016 году здание всё ещё стояло — и его без обязательных по закону торгов сдали в аренду застройщику на шесть лет. В 2019 году Мосгорнаследие отказалось признавать здание памятником архитектуры, а в 2020 году его начали сносить, обещая оставить фасад здания.
Деревянный дом на Спартаковском переулке
Особенно тяжело в столице сохранять деревянные здания. Один из таких домов 1885 года постройки снесли в феврале 2020 года на Спартаковском переулке. Предположительно, здание построили для сотрудников элеватора Казанской железной дороги.
Дом было жилым до 2017 года — жители хотели сохранить его, однако городские власти признали здание «ветхим». После расселения дом на Спартаковской улице оставался в хорошем состоянии: сохранилось дерево, резные наличники и оригинальные окна.
Деревянный дом конца 19 века признали самостроем, так как у него не было современной разрешительной документации: «Никому в голову не пришло посмотреть номер участка на дореволюционных картах и запросить в архиве на Профсоюзной дело с этим номером», — пишет «Архнадзор».
Водонапорная башня конца 19 века
Самостроем в Москве признали ещё одно здание конца 19 века — водонапорную башню станции Москва-Смоленская 1882 года постройки. По словам муниципального депутата района «Лефортово» Александры Андреевой и координатора «Архнадзора» Андрея Новичкова, московская Госинспекция по недвижимости незаконно объявила башню самостроем, сославшись на отсутствие документов.
Когда активисты нашли документы на строительство в архиве, они поняли: проблема лишь в том, что собственник неизвестен. «Это не первый случай, когда таким образом сносят прекрасные дореволюционные дома. Там нет цели что-то построить, это просто отмыв денег Госинспекцией и подрядчиками», — заявила Андреева. Градозащитники пытались уберечь здание от сноса, однако на них напали рабочие, порвав одежду и оставив ссадины и синяки. В августе дореволюционную водонапорную башню снесли.
Петербург
В Петербурге здания дореволюционной эпохи по закону сносить нельзя, однако при сильном желании правила обходят. К примеру, жильё признают аварийным или нарушают нормы при реконструкции, из-за чего здание рушится.
СКК
Советский модернистский спортивно-концертный комплекс построили в Петербурге в 1980 году. На международном конгрессе в Париже в 1988 году его признали одним из самых выдающихся инженерно-технических сооружений 20 века наряду с Эйфелевой башней. К хоккейным играм 2023 года комплекс решили реконструировать, оставив фасад. Градозащитники пытались добиться сохранения здания и объявления его памятником архитектуры — заявку можно было подать 1 февраля 2020 года, когда зданию исполнялось 40 лет.
31 января, во время реконструкции, здание практически полностью обрушилось, и погиб рабочий. Петербургский Союз архитекторов назвал демонтаж «актом вандализма» и отметил, что ответственные за него «репетировали акт разрушения». Архитекторы отметили, что строительная компания сослалась на ветхость здания, хотя допустила ошибку во время демонтажа: «Должна быть учтена аварийная расчётная ситуация после отказа одной из несущих строительных конструкций, при этом прежде, чем рухнуло здание, организаторы операции по его уничтожению вывели из работы около 20% опор». Сейчас здание полностью снесли, а на его месте построят новую арену.
Дореволюционное здание при канатной фабрике Гота
Неоклассическое здание, предположительно построенное в конце 19 века, служило временным жильём для рабочих канатной фабрики Гота. Комплекс корпусов начали строить ещё в 1830-х годах, постепенно возводя всё больше зданий. В 2020 году часть корпусов признали памятниками регионального значения, но для дома рабочих такого признания добиться не удалось.
Дореволюционные здания для работников нельзя снести просто так, однако их признали аварийными, что позволило собственнику разрушить их и освободить место под строительство многоэтажного жилого дома в центре Петербурга.
Екатеринбург
В начале 20 века в Екатеринбурге стала особенно популярна застройка в стиле авангарда — с 1920 по 1940 в городе построили около 100 подобных зданий. Многие из них до сих пор не признаны ценными памятниками, что позволяет сносить их.
Конструктивистский техникум
Градозащитники и жители Екатеринбурга выступали против сноса конструктивистского техникума (ПРОМЭКТ) 1930 года постройки. О намерениях владельца здания снести памятник конструктивизму узнали в конце декабря — а уже в начале января застройщик начал снос. И хотя Минкульт признал, что у здания действительно есть признаки ценного памятника, а снос незаконен, ПРОМЭКТ продолжили уничтожать.
Спустя почти месяц после начала работ застройщик приостановил снос по решению суда, но сообщил, что вскоре продолжит его. На месте конструктивистского советского здания могут появиться два 25-этажных жилых дома.
Конструктивистское общежитие
За несколько недель до начала сноса ПРОМЭКТ Екатеринбург лишился ещё одного конструктивистского здания. Общежитие Уральского федерального университета 1934 года постройки снесли из-за аварийного состояния. На его месте построят 16-этажное здание — похожее уже возвели рядом.
Казань — дореволюционное здание школы
В апреле во время самоизоляции Казань лишилась 107-летнего здания школы, в котором в последнее время располагался полицейский отдел. Дом снесли из-за якобы аварийности здания, однако экспертная группа научно-методического совета республики не признавала здание ветхим, пишет «Казанский репортёр».
Госкомитет по охране объектов культурного наследия принял решение о сносе «за закрытыми дверями» без консультации с научно-методическим советом, чем возмутились градозащитники. «Все члены совета — это архитекторы и эксперты в наследии, имеющие авторитет, но они стали не нужны», — отметила помощник президента Татарстана Олеся Балтусова.
Госкомитет пообещал восстановить дореволюционное здание «в первоначальном облика, в материалах, аналогичным подлинным».
Пермь — особняк 19 века
В конце года в Перми снесли кирпичный особняк купца Владимира Судоплатова — в 1892 году в нём появилась первая на Урале конфетная фабрика. В начале 20 века производство переехало в новое более крупное здание — его тоже снесли несколько лет назад, а на его месте строят бизнес-центр.
В Перми собираются снести около 500 «ветхих» зданий, часть из них — исторические, но не включённые в список наследия. Например, в списке под снос больше 50 домов 1917 года строительства.
Что сейчас могут сносить по закону, как власти и застройщики обходят запреты и кто занимается восстановлением истории
Законодательство
«Каждый должен заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры», сказано в 44 статье Конституции России. О том, как регулируется защита культурных и исторических памятников и в целом среды, говорится во множестве европейских конвенций, Федеральных законов и региональных законодательных актов.
Объекты культурного наследия делятся на несколько категорий:
— Особо ценные;
— Федерального значения;
— Регионального значения;
— Муниципального значения;
— Выявленные объекты — в этом статусе пребывают до попадания в реестр.
Законодательство в разных регионах отличается, к примеру, в Санкт-Петербурге нельзя сносить любые здания, построенные до 1917 года. Исключения — аварийные дома, однако по закону их нужно воссоздавать в первоначальном виде. По проекту нового приказа, в городе обозначат границы «исторического поселения» — там нельзя будет строить высокие дома, меняя панораму города. Также под защиту подпадут не только здания, но и историческая среда кварталов.
Москва, в отличие от Петербурга, такого закона не имеет. «В Москве мы пытались добиться принятия такого запрета, но городские власти не поддерживают такую инициативу. Вероятно, потому что запрет может навредить планам застройщиков», — сообщил TJ краевед, сооснователь «Архнадзора» и «Хранителей наследия», член совета при Президенте по развитию гражданского общества и правам человека Константин Михайлов.
Регионы обладают разными возможностями и часто небольшие республики даже не выделяют отдельный орган, занимающийся охраной наследия, отметил в разговоре с TJ градозащитник и основатель телеграм-канала «Архитектурные излишества» Павел Гнилорыбов.
В регионах есть свои нормативы определения памятников архитектуры. «Например, в Москве применяется балльная система, причём она странно сформирована: древности явно отдаётся предпочтение, а конструктивизму — не особенно. Возникает дискриминация архитектуры, которая возникла около 100 лет назад», — добавил Гнилорыбов.
Почему сложно внести здание в реестр объектов культурного наследия
Предложить внести здание в реестр памятников может любой желающий. Его необходимо сфотографировать, собрать открытые данные, показывающие ценность, и подать документы в местный орган охраны наследия. На деле всё сложнее.
«Если за желанием признать здание стоят крупные политики или 20 тысяч реальных подписей, то здание признают [объектом наследия]. А если небольшая группа активистов, которая вдобавок с властью поссорилась, то здесь шансы невелики», — отметил Гнилорыбов. «В некоторых случаях доходит до требования практически академических исследований, хотя в законе сказано, что работу по анализу ценности должны проводить городские органы охраны наследия», — заявил Михайлов.
Между тем, как заявку примут, и тем, как здание признают объектом наследия, может пройти много времени. «Сначала здание станет объектом, обладающим признаками объекта культурного наследия — минимальная степень защиты. Дальше оно может стать выявленным объектом наследия — [это уже] средний уровень», — отметил Гнилорыбов. В этом статусе здание может застрять на десятилетия.
Признать здание памятником, определить зоны охраны, разработать для него защитные регламенты — дорого. У многих регионов на это просто нет денег.
Как сносят ценные здания, которые не успели признать памятниками
Здания с признаками объекта культурного наследия нельзя ни реконструировать, ни сносить. Все работы должны приостановить до тех пор, пока не станет ясно — ценное здание или нет. На практике закон работает не всегда. «Часто бывает, что здание уже сносят, а в течение 30 дней приходит ответ [от охранных органов]: „Да, здание обладало признаками памятника, а раз собственники не остановили снос — мы накажем этих злых людей“», — отметил Гнилорыбов.
Бюрократическая волокита — главный враг, потому что экскаваторы работают без выходных.
Один из недавних случаев со сносом здания, обладающего признаками объекта культурного наследия, произошёл в Воронеже. В конце 2020 года новый собственник комплекса зданий бывшей паровой мельницы, девелопер «Выбор», начал сносить историческую часть Хлебозавода 19 века. И хотя по закону здания нельзя было даже реконструировать, поначалу госорганы не пытались остановить работы, заявила член комиссии по культурному наследию при Управлении культуры Воронежской области Ольга Рудева.
И чиновники, и губернатор сообщали, что снос законен, хотя действия застройщика «некрасивые». Административное дело на нарушителя завели только после заявления в прокуратуру депутата Госдумы Сергея Шаргунова. Губернатор пообещал «кадровые перестановки» в местном органе по защите наследия, но местные жители считают, что уже «увы, поздно».
Похожая ситуация произошла в Москве. Промышленное здание с водонапорной башней «Астраханского холодильника» начали сносить в октябре — спустя всего 13 дней после принятия решения. После начала демонтажа здания началась неразбериха: оказалось, что застройщик Coldy Group, уже анонсировавший бизнес-центр Taller Loft по адресу промышленного холодильника, не получил разрешение на снос и не согласовал его с Мосгорнаследием. В ноябре ведомство предписало застройщику остановить демонтаж, но часть фасада уже успели разрушить.
Михайлов считает, что проблема и в том, что охранные органы не имеют инструментов, которые могли бы влиять на нарушителей, а полиция приходит на помощь поздно. «Сколько было ситуаций, когда органы выдают собственникам предписание об остановке работ, а они не исполняются и начинаются многомесячные суды по принуждению людей к исполнению предписания, а объекты в это время исчезают», — добавил градозащитник.
Как обходят запреты на снос объектов культурного наследия
Признание здания объектом наследия не страхует его от сноса: иногда собственники и власти прибегают к разным схемам для его разрушения. Самая распространённая — снос и выплата штрафа от нескольких десятков до пары миллионов рублей. «Штрафы в отрасли очень маленькие: Ярославская область недавно похвалилась, что собрала 600 штрафов на два миллиона рублей. Поделите и узнаете, сколько в среднем платит застройщик», — отметил Гнилорыбов.
В Уголовном кодексе есть статья, предусматривающая в том числе и тюремное заключение за снос памятников, но о применении этой статьи против застройщиков публично неизвестно. Для органов и судов — это мелкое хулиганство, на которое можно не обращать внимание. «Люди видят, что всерьёз никто не отвечает, а иногда дела кончаются примирением сторон — хотя стороной пострадавших выступает не собственник здания, который простил вандала, а россияне», — добавил Михайлов.
Однажды статью 243 применили, однако не в отношении недобросовестных застройщиков, а в отношении мужчины, который пытался поджечь дверь воинской части в Москве — его оштрафовали на 500 тысяч рублей.
Второй вариант, которым пользуются собственники зданий для их сноса — понижение или отмена статуса памятника. Компании нанимают «экспертов-киллеров», аккредитованных Минкультом и имеющих право делать историко-культурную экспертизу. «За несколько сотен тысяч рублей такие эксперты пишут заключение о том, что здание — рядовой памятник, каких в районе осталось ещё много, и им можно поступиться. Часто они живут в другом регионе, поэтому им легко „расстреливать” здания», — объяснил Гнилорыбов.
В Ульяновской области церковь 1743 года с чертами нарышкинского барокко вывели из реестра памятников, а потом вот так «отремонтировали». Убили всю изначальную красоту и похоронили историю под сайдингом. Источник фото: «Хранители наследия».
18.5K
Бывает, что само историческое здание не сносят, но застраивают охранную зону вокруг — иногда её даже специально уменьшают, рассказал создатель «Архитектурных излишеств». Уже несколько лет подобное происходит на родине Сергея Есенина в селе Константинов — в месте федерального значения, находящегося под охраной. Несмотря на свой статус, в селе и его окрестностях годами появляются новые дома и коттеджные посёлки, за которыми следуют суды властей с собственниками.
Отсутствие адекватного наказания за повреждение или снос ценных зданий — одна из основных причин, по которой уничтожение ценной застройки продолжает происходить, считают градозащитники.
Были случаи, когда собственники меняли даты строительства зданий в кадастре, чтобы иметь возможность их снести или видоизменить — это особенно актуально в Петербурге, где дореволюционные здания сносить нельзя. Дом могут омолодить и в другом случае: «Здание явно дореволюционное, а там сидела какая-то контора с 1920-х или 1930-х годов — тогда за год отсчёта берётся начало «бытования» этой конторы», — пояснил Гнилорыбов.
Некоторые постройки иногда можно и «удревнить», но это невыгодно владельцам, так как на них возложат новые строгие обязательства. «Здания имеют древние своды, подвалы и „сто одёжек“ — нужно их „раздеть“, чтобы докопаться до истины. Это та же археология, только не вглубь земли, а внутрь стен», — отметил основатель «Архитектурных излишеств».
Как решить проблему аварийного жилья
Большая проблема в России — аварийное историческое жильё, ведь больше половины из 200 тысяч имеющихся памятников находятся в неудовлетворительном состоянии, а значительная часть вообще в аварийном, сообщил Гнилорыбов. Часто случается так, что объект наследия десятки лет ожидает реконструкции или капитального ремонта, но время и природа берут своё — и здание либо рушится само, либо власти признают его аварийным и сносят.
Решение проблемы может быть в консервации зданий — нужно довести их до такого состояния, в котором они не будут разрушаться дальше, считает градозащитник. Если здание не будет подвергаться воздействию дождя, ветра и вандалов, оно сможет дождаться реставрации. Но реставрация считается коррупционной сферой, «поэтому власти с удовольствием будут реставрировать одни и те же здания, которые красуются на открытках, а всё остальное будет лежать в руинах», — отметил Гнилорыбов.
Восстановлением исторических зданий занимаются волонтёры и фонды — и иногда им мешают власти
Часть россиян считает, что государство не может самостоятельно справиться с охраной ценных исторических зданий. Поэтому в стране появилось множество движений с историками, архитекторами и просто неравнодушными горожанами: например, «Хранители наследия», «Архнадзор» и «Городские проекты».
Восстановлением памятников и исторических зданий часто занимаются фонды, к примеру, «Внимание». На собранные деньги волонтёры реставрируют как утраченные части зданий, например, двери, так и целые дома.
Спасибо всем, кто принял участие в сборе средств на этот проект:
https://fondvnimanie.ru/news/721/dom-meschan-petr...
Спасибо всем, кто принял участие в сборе средств на этот проект:
https://fondvnimanie.ru/news/721/dom-meschan-petrenko-zavershenie-rabot
5.5K
Волонтёры фестиваля «Том Сойер Фест» берутся за крупные проекты восстановления деревянных зданий без статуса памятника в разных городах России.
Случается и такое, что власти вмешиваются даже тогда, когда волонтёры берут на себя роль государства и за счёт пожертвований собственными силами восстанавливают русское наследие. К примеру, «Том Сойер Фест» два года восстанавливает старинное здание, в котором жил известный скульптор Александр Кибальников. Укрепили фундамент, перекрыли крышу, восстановили кирпичную кладку, построили деревянную пристройку и собираются воссоздать лепнину на фасаде. На материалы потратили около 250 тысяч рублей.
Власти города решили признать постройку аварийной и снести её. По словам чиновников, «ремонтные работы, которые проводились активистами, не затрагивали капитальные конструкции дома, а носили лишь косметический характер». Однако лидер движения «Жить здесь!» Александр Ермишин отметил, что состояние дома значительно улучшилось.
В Брянской области несколько лет назад был случай, когда москвичи приобрели особняк (за миллион рублей — прим. TJ), начали восстанавливать, а город даже не знал, что это памятник. «Дело удалось урегулировать, потому что у нас только редкие чудаки или „сумасшедшие” берут огромные усадьбы для сохранения», — рассказал Гнилорыбов.
Зачастую местные власти даже до конца не знают, какие здания в городе признаны объектами наследия и в каком они находятся состоянии. Уральская группа градозащитников Podelniki и НКО «Уральский хронотоп» изучили все подобные постройки в Екатеринбурге, составив подробное описание и каталог памятников.
Стало ли отношение властей к исторической архитектуре более бережным
В последнее время власти некоторых регионов начали осознавать ценность исторической архитектуры, ведь она способствует развитию туризма в регионе, отметил Гнилорыбов. «При этом делают своеобразно. Во всём мире принято сохранять среду: есть 30 зданий в квартале — все сохранят, потому что они обладают своей атмосферой. А наши власти думают, что можно 25 зданий снести, пять оставить, и на них потратить все средства», — добавил градозащитник.
К тому же с развитием интернета все действия властей оказались на виду. Гнилорыбов считает, что «сейчас РЖД три раза подумает о своей репутации, прежде чем испортить исторический вокзал сайдингом, хотя всё равно продолжает это делать».
Как раз огласка помогла жителям Ростова-на-Дону сохранить одно из немногих сохранившихся после войны зданий в центре города. Повреждённый во время военных действий дом долгое время не ремонтировали и забросили.
К 2020 году дом Наумова так обветшал, что власти решили его снести. Однако всего за две недели горожане смогли объединить усилия и отстоять историческое здание. Представители «Городских проектов», общественной организации «Мой Фасад» и местные жители обращались к властям, устраивали пикеты у здания, создали инстаграм дому, приносили к зданию гвоздики, как к памятнику времён войны.
В итоге жители Ростова подали заявку на внесение дома Наумова в число объектов культурного наследия. Решение примут к весне 2021 года. Консервацию здания оплатит ростовский бизнесмен Сергей Гайдук.
В последнее время всё больше людей осознают и говорят о важности сохранения исторического наследия России, отметил основатель «Архитектурных излишеств». «Проблема в том, что это настроение есть в Москве и Петербурге, где сильнейшее краеведческое движение, а в небольших городах людям с зарплатой 15-20 тысяч не до архитектуры, и я их понимаю», — добавил Гнилорыбов.
Трудно требовать внимания к памятникам 18 века от людей с «дырявым» карманом.