В декабре 2011 года я сидел на корпоративе «Известий» и был сильно помят. Всего несколько дней прошло как я вернулся из казахстанского Жанаозена, где взбунтовались рабочие-нефтяники. [...] В результате, постояв на коленях на залитой кровью площади под дулом автомата, а потом поучаствовав в серии допросов, я всё-таки уехал оттуда на следующий день. Но ещё пару месяцев Жанаозен был со мной.
И вот на корпоративе к моему столу прихромал Орхан. У него выдалось приключение пожёстче: в августе 2011 года он был ранен во время битвы за Триполи, почти лишился ноги. В итоге ногу сохранили, хотя она практически не работала, а сам Орхан через несколько месяцев вернулся в Москву. «Лучше бы её отрезали, — пожаловался он, неуклюже сев на стул и посмотрев на свою ногу с отвращением, — Я же теперь инвалид».
Мы разговорились: он рассказал про Триполи, я — про Жанаозен. Он с интересом выслушал, помолчал, а потом сказал: «Ты же понимаешь, что теперь не сможешь без этого?». Я с сомнением на него посмотрел. В тот момент мои ощущения указывали на то, что это последнее без чего я не смогу.
«Не сможешь, это наркотик», — убеждённо продолжил Орхан.
Спорить я не стал. Решил, что со временем станет ясно, кто прав — Орхан или мои ощущения. А потом в последующие годы я узнал Орхана чуть лучше и понял, что правильно поступил, не став спорить — он был настоящий наркоман, который жил только в экстремальных условиях. В остальное время он находился в режиме ожидания — от одной безумной поездки к другой.
Одна история описывает его характер исчерпывающе: в 2010 году он работал в Newsweek и руководство не отпускало его в Сомали под предлогом того, что это слишком опасно. Тогда он взял отпуск и поехал туда самостоятельно. В итоге провёл несколько дней в местной тюрьме по подозрению в причастности к деятельности исламистской группировки «Аль-Шабааб». И все же написал об этом текст для Newsweek.
И мне кажется, он делал это не столько для читателей — парадоксальным образом самые рискованные журналистские работы не привлекают массового читателя, им неинтересно читать про диковинные страны, где вечно льётся кровь. Думаю, он делал это в первую очередь потому, что просто не мог не делать.
Очень жаль, что его не стало. Как и двух его спутников — я их лично не знал, но это неважно. Но я думаю, что в отличие от них, Орхан уже много лет как был готов к такому исходу. И принимал его в расчёт как неизбежный риск — плата за собственную неуемную тягу к опасности.