Берлин — По приглашению немецкого Фонда имени Фридриха Наумана 27 мая в Берлине находится дочь убитого российского политика Бориса Немцова. Жанна Немцова рассказала, почему считает российского президента несущим политическую ответственность за убийство ее отца, о ходе расследования и своих взглядах на сегодняшнюю российскую действительность.
Deutsche Welle: Госпожа Немцова, вас признали одной из потерпевших сторон в деле об убийстве отца, что дает вам возможность ознакомиться с материалами следствия. Я знаю, что вы дали подписку о неразглашении. Но есть ли в этих материалах вообще что-либо еще не известное журналистам?
Жанна Немцова: Не все так просто, как вы думаете. Прежний следователь Игорь Краснов действительно обещал ознакомить меня со всеми материалами дела, в том числе, видеоматериалами. Но теперь Краснова заменил Николай Тутевич. Я с ним встречалась в прошлую пятницу, 22 мая. Встреча прошла неконструктивно, я разочарована. Он не захотел давать мне доступ ко всем материалам дела, обещал показать только отдельные фрагменты. Предложил прийти в этот вторник. А когда я сказала, что буду в этот день в Берлине, Тутевич сказал, что, может быть, меня вообще из страны не выпустит. Это у него шутка такая была.
— В беседах с журналистами вы говорите, что политическую ответственность за убийство Бориса Немцова несет российская власть и лично президент Путин. Что вы имеете в виду?
— В России убили самого яркого представителя оппозиции, критика Путина. Это первое. Второе. Мы видим, как тяжело идет расследование. И у меня, как и у многих других, есть обоснованное сомнение, что это расследование будет нормальным. Для этого нужна политическая воля, а ее нет.
Помимо этого есть и несколько менее значимые вещи, не напрямую указывающие на политическую ответственность. Например, после убийства моего отца на одном из российских госканалов была показана еще одна клеветническая программа о нем. Это произошло потому, что на марш памяти пришло более 50 тысяч человек, а некоторые считают, — что до 100 тысяч. Не дали установить памятную доску на месте убийства, провести концерт памяти. Поэтому мы организовали марафон на «Дожде». Спасибо этому телеканалу.…
— Как вы думаете, Рамзан Кадыров мог бы внести ясность в это дело, если бы его спросили, вернее, допросили?…
— Было подано соответствующее ходатайство о допросе Кадырова, но оно было отклонено. Думаю, было бы нелишним его допросить, он и сам сказал, что не возражал бы против допроса.
— Некоторые считают, что Кремль, мягко говоря, не очень доволен Кадыровым, но вынужден его терпеть, как меньшее из двух зол. Мол, если тронуть президента Чечни, то там снова будет война…
— Я считаю, что такое мнение не безосновательное. Но мне сложно судить об отношениях внутри власти. Внутри правящих элит всегда есть разногласия, но это не значит, что власти президента что-то угрожает. Но то, что вы сказали, вполне может быть одной из причин того, что сейчас происходит. Господин Кадыров поучаствовал в фильме. И тот, кто пока не все понимает, наверное, скоро поймет, когда посмотрит этот фильм (имеется в виду боевик под названием «Кто не понял, тот поймет», в котором, как сообщил 25 мая сам Кадыров, он снялся в главной роли — прим. ред.).…
— Вашего отца как-то спросили, изменились ли его взгляды за последние 20 лет. Он ответил отрицательно. А ваши? Сравнительно недавно, если не ошибаюсь, в 2009 году, вы еще достаточно позитивно отзывались о российском президенте…
— Давайте не будем путать взгляды и отношение. Человек, который не меняет отношения к другому вследствие его действий, просто глуп. Взгляды могут оставаться прежними, а отношение к людям меняться. Вот вы хорошо относились к какому-нибудь человеку, потом он поступил неправильно, предал вас, и вы изменили ваше отношение к нему, не изменив своих взглядов. Вот и мои взгляды не изменились.
Я всегда была против диктатуры. У меня это, наверное, в крови. Мне не нравится несвободная страна, мне некомфортно жить в такой стране. Я не вижу никаких перспектив для всестороннего человеческого развития в несвободных странах. Я вижу только интеллектуальную деградацию и больше ничего. Вряд ли кто-то мог предположить, что все закончится таким образом. Даже мой отец, несмотря на его гигантский политический опыт, не мог себе представить, как это все может повернуться. Но я, кстати, никогда не голосовала за Путина. У меня рука не поднималась. И я с самого начала была против аннексии Крыма, против войны на Украине.
— «Интеллектуальная деградация», «некомфортно жить», «никаких перспектив»… И все же вы остаетесь в России. Что вас удерживает? Любовь? Профессия?
— А почему я должна уезжать из своей страны? Я российская гражданка, и я Россию люблю. Ведь Россия — это не только Путин. И не надо между ними ставить знак равенства. Россия — моя родина, и каждый нормальный человек хочет жить на своей родине. Удерживает в стране и моя семья, мой круг общения, работа, которая мне в принципе интересна.
— Кстати, о работе. Вы ведете на канале РБК экономические программы, слывете экспертом по фондовым рынкам, валютным курсам. А может ли в условиях диктатуры, в которую, как вы считаете, уже превратилась Россия, свободно развиваться экономика?
— Нет, конечно. В России вся экономика государственная. В мире есть примеры, скажем, Сингапур, когда экономика развивается в условиях диктатуры. Но в таких случаях очень многое зависит от самого диктатора, его личности. Может повезти, а может и нет. Именно поэтому и нужны демократические институты, именно поэтому экономические лидеры мира — демократические страны.
В нынешней же политической ситуации в России, когда к тому же страна находится под санкциями, об экономическом развитии говорить сложно. За кризисом, который развивается — апрельские данные были ужасными — последует, на мой взгляд, долгий период стагнации или ситуации сильно ограниченного роста.
— Известно, что ведущие федеральные телеканалы находятся под жестким контролем государства. Насколько свободны в своей работе вы на частном канале РБК?
— Что касается экономики, то пока еще есть определенная свобода. И в моих комментариях по экономическим вопросам я свободна. Но политику на РБК я не комментирую. РБК не хочет видеть меня политическим комментатором. Вместе с тем, когда убили моего отца, я потеряла так много, что ради того, чтобы остаться на РБК, я совершенно точно не буду молчать за стенами телекомпании. Я хочу, чтобы люди знали, что происходит, хочу сохранить память о моем отце, хочу поддерживать тех людей, которые борются за свободу в России.