Орр: «Мне очень приятно познакомиться с вами, Ваша светлость. Меня зовут Тирион Ланнистер».
Ну, наконец-то! Я знаю, что выражу мнение многих читателей, если скажу: единственное, что помогало мне продираться через тысячи страниц сбивчивого, постоянно отклоняющегося от темы пятого романа Джорджа Мартина «Танец с драконами», это надежда на то, что Тирион, наконец-то, встретится с Дейенерис Таргариен. И конечно же, через тысячи страниц ничего подобного не происходило. Так что от себя лично и от всех тех, кто в ожидании этого момента жертвовал сном, работой, семьей и друзьями, позвольте поблагодарить вас, Дэвид Бениофф и Д. Б. Уайсс. И бонусные очки за яркую эпизодическую роль Сильного Белваса (герой книги, который в фильме в качестве безымянного воина освобождает Тириона от оков).
А что касается всего остального в этом эпизоде — ну, скажем так, он показался мне неоднозначным, и не в последнюю очередь из-за того, что эта серия стала очередным свидетельством увлечения (беспощадный читатель может даже сказать, одержимости) Бениоффа и Уайсса сексом, насилием и сексуальным насилием. Давайте начнем, как мы часто это делаем в дискуссиях на данную тему, с Рамси Болтона, который, если кто-то еще не понял тонких намеков, не самый приятный парень. (Можно перефразировать Вольтера: если бы Рамси уже не существовал в книгах Мартина, Бениоффу и Уайссу пришлось бы его изобрести.)
Хорошие новости: нам не пришлось наблюдать за тем, как Рамси регулярно издевается над Сансой Старк. Но мы все равно лицезреем ее израненное тело и слышим, как она умоляет Теона/Вонючку спасти ее от еженощных ужасов. Увы, вопреки намекам на потенциальную храбрость и отвагу, Теон в итоге доставляет свечу Сансы прямо самому Рамси.
Я уже отмечал раньше, насколько меня беспокоит то, что хотя Бениофф и Уайсс весьма преуспели в решении задач повествования (у них сильные диалоги, они создают большие и напряженные моменты), они в своей адаптации так и не смогли уловить самый важный элемент работы Мартина — чрезвычайно умный сюжет и интригу. Сегодняшний эпизод дает нам объективный урок на сей счет. Несколько эпизодов тому назад один мой знакомый сказал, что хотя в мини-фабуле серии «Север помнит» женщина для приключений вполне подходит, было бы поистине прелестно и изобретательно сделать ее шпионкой Болтона, которая должна поймать Сансу в ловушку.
Когда Теон пошел прямо к Рамси, я подумал — вот оно! Но не повезло. Это был такой поворот, к которому творцы шоу отнеслись по-разному. (Тени упущенных возможностей с теорией «медовой ловушки» Ланнистера в третьем сезоне). Вместо этого мы увидели очередные издевательства Рамси и освежеванную жертву (на сей раз это была старуха-служанка), когда камера застыла над ее искалеченной плотью. Могу поклясться, что у половины жителей Вестероса к настоящему моменту уже нет кожи. Даже фан-клубу Рамси Болтона, если таковой существует (внимательнее, ФБР, АНБ и «Люди за этичное обращение с животными), это наверняка уже надоело.
Ну, было приятно увидеть лучший на сегодня образец того, как Санса на темной стороне становится участницей игры, посеяв семена сомнения в душе у Рамси, который задумывается, надо ли ему убивать свою беременную мачеху до того, как она произведет на свет его потенциального династического соперника. (Но он Рамси, а поэтому все понятно). Фраза Сансы «Томмен Баратеон? Он тоже бастард!» прозвучала особенно сильно. Но мы могли бы наслаждаться такими моментами и без длинных сцен на тему «как плохо сегодня поступил Рамси», которые надоедают нам вот уже три сезона подряд.
Для круглого счета к сценам секса и насилия на этой неделе добавили попытку изнасилования Джилли и более успешное избиение Сэма, после чего показали сексуальную сцену с участием этой пары, а также эротический экзамен на тему «я ль на свете всех милее», устроенный Тиеной Сэнд Бронну. (Примечание: Использование в таких обстоятельствах медленно действующего яда на самом деле является жульничеством.) Вот одна грудь, вот другая, вот она приоткрывает свою тунику, камера медленно надвигается, похотливо скользит объективом по ее телу (дважды!) ... Прямо чувствуешь, как продюсеры хвалят себя за свой такт, когда останавливаются в секунде от полного показа всего процесса в деталях. Ну, что это такое? Все было уже плохо, когда казалось, что Песчаные Змейки — это плохо прописанные персонажи, но в остальном сильные женщины-воительницы. Но превращать их в мишень для похотливых взоров — это никакое не улучшение. (Однако я пробегу еще один круг почета за то, что три недели назад учуял идеальное слияние между Бронном и песней «Дорнийская жена». Она практически стала его тематической (и эротической) песней. А на этой неделе мы услышали ее важнейшую последнюю строчку.)
Идем дальше. Было приятно увидеть, как мейстера Эймона хоронят у Стены, и еще приятнее услышать несколько упоминаний имени его брата «Эгга» (он же король Эйгон V), одного из двух главных героев весьма интересной серии новелл Мартина «Дунк и Эгг». Но у Стены попахивает мятежом, Джон направляется в Суровый Дом, сир Аллисер ведет себя еще более по-аллисеровски, и даже Олли с раздражением реагирует на возможность заключения союза с мама- и папа-ядными одичалыми из клана Теннов. Осторожнее, Сэм.
Да и у Станниса положение не из лучших. Достаточно спросить нацистскую Германию (никакого нравственного намека на Баратеонов), как зима может повлиять на наступление. Стивен Диллэйн в этом сезоне по-прежнему хорош, особенно когда Мелисандра просит его (предугадать это было несложно) пожертвовать королевской кровью своей дочери. Должен сказать, что Станнис ответил вполне разумно: если крови от поставленных пиявок достаточно для того, чтобы на расстоянии уничтожить троих королей, не лучше ли будет прикончить парочку ближних Болтонов? Но признаюсь, я не специалист по пиявочной магии.
А в Королевской Гавани сюжетная линия с заточением Маргери немного сбавляет тот бесцеремонный и бесшабашный темп, который был характерен для четвертого и шестого эпизода. Оленна в исполнении Дайаны Ригг была как всегда великолепна, особенно, когда она дала отповедь Его Воробейшеству: «Не спорь со мной, коротышка». Но у меня возник вопрос: а где все эти вооруженные люди, которые сопровождали ее на прошлой неделе, когда Святое Воинство арестовало ее внучку-королеву?
Сцена с участием Королевы Шипов и Мизинца также была интригующей, хотя и немного непонятной. Было приятно увидеть, как два главных интригана Вестероса (по крайней мере, до нового пришествия Вариса) снова плетут свои заговоры. Я предполагаю, что «симпатичный молодой человек», которого Мизинец, по его словам, передал Серсее в качестве «дара» (название эпизода отнюдь не случайно, хотя оно также относится и к Тириону, которого Джорах решил доставить королеве), это его бывший наемник Оливар, из-за показаний которого Лорас и Маргери на прошлой неделе оказались за решеткой. (Небольшое отступление: в этой сцене с дознанием было очень-очень много чего неправильного, но самым ужасным стал момент в стиле Перри Мейсона, когда Оливар признается, что знает о родимом пятне Лораса, похожем на Дорн. Но ведь они уже установили, что Оливар был оруженосцем Лораса. Конечно, он видел своего рыцаря обнаженным!)
Менее понятно, кто тот «симпатичный молодой человек», которого Мизинец, по его утверждению, подарил Оленне. Полагаю, мы должны сделать вывод, что это был Лансель, из-за показаний которого Серсея сама оказывается в заточении. Но здесь есть несколько проблем. Как мог Мизинец подарить Ланселя Оленне сейчас, если тот уже на протяжении нескольких недель, а то и месяцев давал признания Его Воробейшеству? И с учетом этого, почему Его Воробейшество ждал, не арестовывая Серсею? Опять же, я рад, что эта сюжетная линия наконец сбавила темпы на этой неделе, однако в ней все равно есть немало спешки и путаницы.
В любом случае, мы попали туда, где нам надо было быть. Обе королевы за решеткой, а на троне воцарился слабый мальчишка. И еще два последних замечания. 1) Как здорово Серсея перед своим падением уколола Маргери: «Я принесла тебе эту оленину. Она довольно хороша. Я сама ела ее на ужин только вчера вечером». И 2) Я всегда полагал, что определяющей характеристикой черных тюремных камер в Королевской Гавани (заметьте, какое у них название) должно быть отсутствие огромных окон, пропускающих солнечный свет. Если бы я не знал, как оно на самом деле, я бы подумал, что Его Воробейшество решил приговорить Маргери к смерти от солнечного удара.
Но если не считать нескончаемых и утомительных бесчинств Рамси (как бы назначить крупную награду за голову этого вымышленного персонажа?), все ерунда по сравнению с тем, что Тирион и Дейенерис, наконец, встретились. Две сюжетные линии, за которыми мы следили четыре с половиной сезона (а читатели книги — бесконечное множество страниц) в итоге пересеклись. Видимо, приходит зима. И наверное, близок конец, даже если до него еще осталась пара сезонов.
— А что думаете вы, ребята?
Корнхабер: Мне кажется, это прекрасный эпизод, в котором несколько отвратительных идей. Режиссер Мигель Сапочник с его твердой рукой и кинематографическим чутьем сделал красивым все, даже ходьбу и моменты разговора, а некоторые кадры, скажем, силуэт Теона у дверей Сансы, будут еще долго мне вспоминаться.
Мне будет вспоминаться и старшая дочь Старка, ставшая жертвой серийных изнасилований, которая умоляет о помощи человека, убившего, как она считает, ее братьев. На нее свалились бесчисленные горести с момента изнасилования после бракосочетания, и мы слышим, в каком аду она проводит каждую ночь. Не менее ужасно было видеть и то, как обрывается ее нить надежды на помощь Вонючки, а также непродолжительные, но страшные кадры замученной служанки с Севера.
Когда на прошлой неделе возникла вся эта реакция — на этом круглом столе, со стороны зрителей и американского сенатора — я понял, что мои собственные впечатления от сцены изнасилования Сансы неожиданно для меня ослабевают, и остается лишь легкое сочувствие. Сексуальное насилие всегда было неотъемлемой частью «Игры престолов», и это был вполне естественный исход в сюжете нового сезона. Я могу посочувствовать зрителям, которые, посмотрев этот ужас, решили, что это слишком жестокая картина, и дальше ее смотреть не стоит. Я согласен с теми зрителями, которые думают, что этот брак, организованный Мизинцем, не лучший элемент в повествовании и раскрытии характеров. Но я все равно не могу согласиться с тем, что сцена брачной ночи Сансы хуже, чем, скажем, кровосмесительные сексуальные сцены Джейме/Серсеи.
Однако следующий эпизод заставил меня кое-что переосмыслить. Одно дело, когда Бениофф и Уайсс говорят, что они следуют логике повествования, и идут туда, куда она их ведет, а тематическое обсуждение лучше отдать на откуп заумным английским газетам. Ну, то есть, драматический реализм превыше необходимости донести мысль. Но если говорить правду, жизнь — не просто серия познаваемых причин и следствий, и писателям приходится принимать свои решения. Есть альтернативная повествовательная линия в «Игре престолов», не менее правдоподобная, чем увиденная нами, в которой Сансу не насилуют. И есть еще как минимум одна, где нет политических козней владельца борделя с манией величия, из-за которого юная принцесса, живущая на экране пять лет, превратилась в потасканную и побитую жизнью женщину, а с ее единственной союзницы живьем содрали кожу. Логика повествования решила завести Сансу в самое мрачное место, но с какой целью? Когда Нед, Робб и Кейтилин постигла жестокая участь, мы могли, по крайней мере, понять, что это результат их собственных решений, принятых из наивного чувства гордости и чести. Но в примере с Сансой мы такой урок вынести не можем. Она играет в эту игру, а в качестве вознаграждения получает страдания.
Жестокость судьбы по отношению к Сансе, по крайней мере, образует единое целое с другими линиями сюжета, в которых очень мрачно показаны те отчаянные жизненные ситуации, в которых оказываются люди. Джилли и Сэм выясняют, что единственное создание у Стены, не желающее жестоко обойтись с ними, это собака. Маргери вынуждена мириться не только с промозглой камерой, но и с фальшивым благочестием своей свекрови. Бронна бросают за решетку и травят, и при этом поговорить с ним желают лишь персонажи из тюремного мягкого порно. Еще один важный мотив — это выразить презрение и поступить назло. И этот мотив присутствует у всех: у «ненавистной суки» Серсеи (слова Маргери), у Станниса, когда Мелисандра предлагает ему принести в жертву ребенка, у Дейенерис и у победоносного гладиатора Джораха.
Согласен, прибытие Тириона в Мирин — интригующее событие. Не могу даже представить, что из этого выйдет — разве что Джорах-чемпион начнет разносить по городу заразу серой хвори, пожимая руки его жителям. Но как тебе, Крис, непонятно, что в этом эпизоде случилось с Мизинцем, так и я терялся в догадках во время сражения в яме. Дейенерис узаконила церемониальный бой на том условии, что рабы в нем не будут участвовать. И тем не менее, порабощенные Джорах и Тирион сидят в яме. Что я пропустил? Серьезно, скажите мне. Этот крупный парень, освободивший Тириона, он герой из книги, однако это не делает его действия более понятными. После этих глупых сцен в Дорне и Королевской Гавани на прошлой неделе (важный момент о родимом пятне Лораса свидетельствует лишь о том, что отношения между рыцарем и его оруженосцем близкие и немного неприличные). Насчет правдоподобности у меня есть большие сомнения. Если в этом сезоне Бениофф и Уайсс все больше и больше импровизируют, то это не сулит ничего хорошего фильму, так как у зрителя все чаще будет срываться с языка знаменитое театральное «Не верю!»
Боюсь, у меня слишком много негатива. Если хотите вспомнить о том, почему мы вообще смотрим «Игру престолов», обратитесь к той сцене, где Его Воробейшество сталкивается с Серсеей. Обратите внимание на стиль, как герой соединяется с историей королевства, как подстраивается к динамике реального мира в плане веры, и как вроде бы робкий характер Его Воробейшества стыкуется с тем насилием, которое чинят его последователи. И присмотритесь к лицу Прайса, как оно медленно твердеет, и веселость переходит в угрозу. Когда Серсею уводят, она сталкивается с последствиями своих безрассудных интриг. Будем надеяться, что сама картина не окажется в такой же ситуации.
— Эми, а ты что думаешь?
Салливан: Я с неохотой, но смотрю это кино, чтобы понять, куда приведут эти новые сюжетные линии в конце сезона, но последний эпизод не очень-то восстановил мою веру в продюсеров. Разве что стало намного больше Оленны, что весьма приятно. Ее расширенная роль, как и роль Тайвина Ланнистера, стала одной из лучших в адаптации книги.
А что касается негативной реакции на финальную сцену прошлой недели, то я могу говорить только за себя. Не могу сказать, что мои утонченные и деликатные чувства были оскорблены этим брачным изнасилованием, в котором, к счастью, было не так уж и много грубой откровенности. Не буду также делать вид, будто отношения в средние века были полны разделенной любви и привязанности, или что в те времена не было сексуального насилия. Поверьте мне, когда мы играем в игру «В какое время в мировой истории вы хотели бы жить», женщине из любого класса даже близко не понравится никакая эпоха, кроме ее собственной. Повсюду в мире всегда было полно обиженных молоденьких девушек.
В этом плане брак Кейтилин и Неда Старка был показан очаровательно и реалистично. Она прямо говорит о том, что вначале не хотела выходить за него замуж — ее обещали старшему брату Неда Брандону, погибшему в ходе восстания, и она так и не простила мужу то, что он привел в их молодую семью бастарда Джона Сноу. Можно себе представить, что их брачная ночь не была полной страсти, и не исключено, что там также было изнасилование на брачном ложе, каких немало в семейных союзах.
Но Бениофф и Уайсс решили отдать Сансу замуж за ничтожного аристократа не для того, чтобы показать одиночество и насилие в среднестатистическом браке Вестероса. Они поставили ее рядом с самым большим социопатом в вымышленной вселенной. Было ли насилие ожидаемо, когда мы узнали, кто стал суженым Сансы? Конечно. Но они решили изобрести для нее такую фабулу. А вместе с таким сюжетным выбором наступает определенная ответственность за то, чтобы расплатой стало не только жестокое порно и безжалостное наказание героини.
Спенсер, ты спросил меня, в каких целях в сюжетной линии Сансу решили завести в самое мрачное место. С некоторой долей колебания могу сказать, что с Рамси все всегда может стать хуже. Но даже если не станет, единственное, чего удалось этим добиться, это придать еще больше безотлагательности кампании Станниса по взятию Винтерфелла. Санса ведет игру престолов всякий раз, когда у нее появляется такая возможность, но ее возможности крайне ограничены, и она с конца первого сезона совершенно и безнадежно одинока.
На самом деле, один из немногих комментариев по поводу изнасилования Сансы, который показался мне разумным, это мысль о том, что здесь речь больше о Теоне, чем о Сансе. Будучи вынужденным смотреть, как Рамси насилует одну из его псевдо-сестер, Теон вроде бы должен сделать шаг и взбунтоваться против своего хозяина. Вот почему камера надвигается на лицо Теона, когда мы слышим крики Сансы, вот почему это изнасилование должно было произойти.
Но мы этого не увидели. Санса была великолепна: «Твое имя Теон Грейджой, последний живой сын лорда Бэйлона Грейджоя, повелителя Железных островов. Ты слышишь меня?» Но Теон/Вонючка так боится Рамси, что в ответ на мольбу Сансы он бежит к хозяину и рассказывает, как она попыталась подать сигнал о помощи. Мне не надо было видеть очередную истерзанную жертву и выслушивать слова Рамси «Надо беречь свечи, ночи нынче такие длинные», чтобы понять: она узница, у которой нет надежды.
Вы спросите, зачем мне было это смотреть? Ну, скажем, ради сцен с участием Лины Хиди, где она выражает всю ярость материнской любви к Томмену. Конечно, в действительности ею двигало нечто большее, чем просто желание защитить своих детей. Но посмотрите это снова — «Я готова сжигать города дотла. Ты — это все, что имеет значение. Ты и твоя сестра». Серсея сотворила немало зла, но она рассказывает себе историю, которая является версией постоянных напоминаний ее отца о том, что семья является всем. Поэтому она с такой праведной яростью набрасывается на любого, кто выражает сомнение. Безусловно, это сыграет Серсее не лучшую службу в тех испытаниях, которые ей предстоят.
Решающее столкновение между Серсеей и Его Воробейшеством было почти идеальным. Его лицо окаменело, а ее застыло в тот момент, когда она поняла, что не управляет, и никогда не управляла этой игрой. Что там Его Воробейшество сказал Оленне? «Когда многие перестают бояться немногих...» Вот вам и мятеж, королева Серсея.
Мне бы хотелось, как вы оба написали, чтобы для развития сюжетной линии Воробьев было больше времени. Их представили как безумных фанатиков, одержимых идеей борьбы с безнравственностью, хотя на самом деле возникшее снизу религиозное движение — естественная реакция на то болото насилия, бедности и неравенства, в которое превратился Вестерос. Мы проводим слишком много времени с пресловутым одним процентом этого королевства и легко забываем, насколько нечестно и неправедно добывается богатство и власть.