В упоительно сладкий годочек междумужья.
Я была свободна от первого мужа и ещё не охомутана вторым, уже бестолково-опытна и совершенно счастлива.
Было мне 24, а моему своевременному златокудрому голубоглазому произведению соответственно 3 года.
Мама с папой за границей, у меня 3-комнатная свободная хата квартира , что, конечно, в советские времена сильно повысило мою сортность и выстроило на половике перед входной дверью изрядную очередь желающих всем этим овладеть.
С любовью, разумеется.
Я всегда самокритично говорю, что у невесты с хорошей квартирой автоматически вырастают стюардессовы ноги, ботичеллиево-венерины локоны, фигура сразу моделится на уровне минимум "Мисс Жмеринка", а краше её лицом только та, у которой квартира ещё лучше, а родители ещё благополучнее и дальше.
Ну вот и я познала свой звёздный час. Тем более, что и в натуральном виде, вне квартирного вопроса, совсем даже была ничего себе. Включая уже имеющиеся природные локоны. И наследственную фигуру.
Половик всегда был смят и загнан к чужой квартире, что сильно нервировало соседей, сбившихся со счёта в нехорошей бухгалтерии и помутившихся советским асексуальным разумом, во всём вычисляющим разврат. Смятый половик был главной уликой, и соседи надолго прилипли вспотевшими любами к вошедшим аккурат тогда в моду квартирным "глазкам".
Я, рОясь в свежих и не очень женихах, как в сорУ, кобенилась и распустила свою природную бусорь до невозможности.
Приближался Новый, 1980 год (спокойно, мОлодежь, столько живут!).
Кавалеры наперебой предлагали мне свои варианты дивной встречи Нового года. Помните, как в "Иронии судьбы...": "Сергей предлагает мне встречать Новый год в крутящемся ресторане! Андрей предлагает на Новый год в монастырь!"
Вот примерно так и было...
И я этакой Клеопатрой рекУ:
- Хочу, чтобы ко мне гости пришло много-много гостей, но все они были мне незнакомы!
И пусть каждый придёт со своим фирменным блюдом!
Пока рыщари хлопали забралами, один мой самый шустрый кавалер, уехавший потом в Америку, сделал шаг вперёд, гулко стукнул себя в ближневосточную грудь и сказал: "Я сделаю!"
И сделал. В процессе весёлого ожидания мы с ним, имевшим ТОГДА "Жигули" 6 модели (ВЕТЕРАНЫ ОЦЕНЯТ),колесили по метелистому городу и на одном перекрёстке обнаружили бесхозного пригрустнувшего настоящего Деда Мороза, которому сообщили пароль и явку и пригласили до кучи и полного антуража.
И вот 11 вечера. Я в дивном платье и радушной истерике встречаю СОВЕРШЕННО незнакомых людей, приходящих парами, кучками и по одному.
Это меня заводит страшно, и я награждаю моего чудотворца-ухажёра пламенными благодарными взорами, позволяющими ему уже прикинуть на глаз общий метраж квартиры и преимущество раздельности санузла в любовных отношениях.
"И всё заверте..."
Было очень весело и необычно.
Я насчитала 33 человека, из который знала только троих: "жениха" и подругу с мужем, малодушно приглашённую мной для моральной поддержки "на случай чего"... Откуда-то периодически выскакивали чьи-то воспитанные дети, но их я как-то не запомнила, потому что всех положили быстро спать в одну комнату.
Ровно под бой курантов раздался звонок в дверь - на пороге стоял тот самый грустный Дед Мороз, не забывший, однако, ни пароля, ни явки...
Мы веселились от души, читали стихи, танцевали и пели.
Потом пошли колядовать по соседям, которые радостно приняли участие в этом безобразии и накидали настоящему Деду Морозу с только что новообращённой Снегуркой в моей шубе целый мешок вкусностей.
Этот Новый год у соседей точно прошёл не зря!
В процессе ночи в дверь звонили, я открывала и молча впускала домой молчаливые незнакомые компании, поила их кофе...Они исчезали, появлялись другие...
Я получила не менее 5 предложений руки и сердца от совершенно незнакомых мужчин. Одно из которых было повторено наутро, что показательно и особо ценно.
Утром моя дочь, сделав ещё огромаднее и без того невозможно большие глаза, медленно обошла спящих на гарнитурном "аэродроме" чужих людей и провела инвентаризацию, заставив меня вспомнить, как кого зовут.
- Это дядя Гриша, детка, поперёк него дядя Саша, а наискосок - как раз Викентий и Юлиан...нет, их двое, просто ноги Викентия, а голова на них - Юлиана.
Я посмотрела на пол в квартире, ставший похожим на пол в сельском клубе после гуляния деревенской свадьбы: пятна холодца сцементировали килограммы конфетти и серпантина, несколько раздавленных куриных косточек стали арматурой, упрочившей всё, половиц не было видно...Палас, мешавший ногам в танцах, угрюмо горбатился кучей мартовского снега под ёлкой...
На кухне благородно мерцало равномерно разбитое дивное родительское розовое богемское стекло шампанниц...
В цветочных горшках выросли опята окурков...
На бархатном кресле лежал абсолютно целый и очень похожий на Ярмольника цыплёнок-табака, держа в лапке тоже целый кусок кремового торта...
Дед Мороз исчез незаметно, и никто так и не узнал, чьих он был кровей снегов...
Гости растворились. Я осталась в раздербаненной праздником квартире, точно зная, что легче съехать с неё, чем привести в божеский вид...
Но тут пришла мрачная невыспавшаяся подруга, загремела вёдрами, зашлёпала тряпками, заскребла какими-то скребками и - увы мне, белоручке - привела квартиру в идеальный вид, даже лучший, чем ДО праздника...
Но самый цимес случился чуть позже:
один гость позвонил по телефону и сказал, что перепутал шапку, надев чужую. ХУДШУЮ, чем была его.
И началось...
Позвонили почти все, и каждый говорил, что нечаянно поменял шапки и что ЕГО шапка была лучше, чем надетая.
В итоге получалось, что в результате обмена искомая первошапка должна была быть не менее, чем собольей, украшенной изумрудами и рубинами...
Потянулись гости за обменом...
Не глядя друг на друга, они менялись шапками, как члены какой-то тайной лиги...
Я молча ждала ПЕРВОШАПКУ, заинтригованная...
Каково же было моё изумление, когда в итоге всех обменов первому гостю остался изрядно потрёпанный заячий треух, годный только разве что для того, чтоб красноречиво бросить его оземь в запале спора, придавив валенком последнего аргумента...
А всё же было здОрово.
Хотя замуж за победителя я всё же не вышла, как ни за кого из запальчивых гостей тоже...
Но непередаваемые ощущения новизны, некоторой опасности и экстрима остались на всю жизнь.
Хотя повторить никогда не хотелось.
