Когда-то тысячу лет назад у нас была кошка Муська.
Муська была отвратительно своенравна. И абсолютно нетолерантна. Она не боялась собак и искренне их ненавидела. После того, как она из оскорбительных побуждений отобрала дохлую курицу у мирно проплывавшего мимо нашего двора соседского пса (50 кг живого веса и зубы, как у Годзиллы), мы уверились в том, что Муська в этой жизни не пропадет. Пес с того случая перемещался исключительно в обход наших ворот.
Как-то раз на майский уикенд к нам приехали друзья. И привезли с собой собаку. Собаку звали как-то по-немецки - то ли Берта, то ли Грета, то ли Марта. И была она боксером. Свирепая морда боксера никому из нашей семьи в принципе никогда не внушала большой симпатии. А Берта/Марта/Грета была боксером отборным, выставочным.
И вот, сидим мы в огороде за шашлычками, и собакин хозяин, размахивая вилкой, дружелюбно рассказывает:
- Идем с Бертой/Мартой/Гретой по двору. И тут - кошка - шасть! Моя красавица ее - гам! Хрусть, пополам! И крррровь по морде течееееет!
Папа побледнел и перевел разговор на другую тему. Потому что несмотря на долгую военную карьеру и увеселительное путешествие в Афган в 1986 году, он в глубине души существо очень нежное и котиков любит всю свою сознательную жизнь.
Берта/Марта/Грета лежала на солнышке у южной стены сарая и самодовольно щурилась, периодически лениво заглатывая в страшную морду куски шашлыка.
В какой-то момент папа побледнел еще разок: по крыше сарая хищно кралась Муська с явным намерением разобраться в ситуации. На ее лице было черным по белому написано, что каких-то посторонних рыжих уродов, да еще и с шашлыком, она в своем огороде терпеть не намерена. Учитывая общую муськину самурайскую ёбнутость, шансов выжить у нее практически не было.
Берта/Марта/Грета мирно дожевывала очередной килограмм мяса, когда ей на голову с хриплым рёвом свалилось что-то черное, у которого отовсюду торчали когти. Хилая Муська выбрала единственно правильную тактику: эффект неожиданности. Сосредоточенно, держа практически холотропное дыхание, выдавая сирену на одной-единственной ноте, она в клочья драла боксерскую физиономию.
Папа закрыл глаза: перед его взором явственно нарисовалась картина "Хрусть, пополам, и кррровь по морде течееееет". Муська тем временем уже осваивала широкие просторы боксерской спины. Берта/Марта/Грета вертелась юлой, но сделать ничего не могла. Я никогда не видела такого обескураженного выражения на собачьем лице.
Но еще более обескураженное лицо было у собакиного хозяина. Видимо, не того он ждал от собственной "девочки".
"Девочка" тем временем, наконец, сориентировалась.
Не издав ни звука, она молодецкой рысью убежала в дом, где и затаилась в тени большого кактуса.
Муська доела боевой трофей - недоеденный собачий шашлык, получила от папы порцию почесывания за ушами и удалилась, нервно подергивая хвостом.
Больше боксершу к нам не привозили .
