Прежде всего. я должен заметить, что уже само использование термина "совковое образование" выдает зашоренность и историческое невежество употребляющего. В СССР в большинстве вузов до 1991 года сохранялась российская традиция образования. Она создалась в XIX веке на базе немецкой модели высшего образования, постепенно творчески приспособленной к особенностям русского народа, русского общества, русского характера, русского мышления. При этом она сохранила лучшие черты немецкой модели, одной из самых совершенных в мире, от которой Германия не спешит отказываться в угоду "болонкам". Бешеные прогрессисты и реформаторы-большевики не успели доломать ее в 20-х годах, и Сталин полностью восстановил ее для технических специальностей и точных наук. А вот в гуманитарных действительно наступил идеологически обоснованный мрак, почти как сейчас на Западе.
Впоследствии эта модель образования практически не подвергалась реформам до 90-х годов, и даже натиск современных бешеных прогрессистов-либералов-реформаторов она выдерживала почти 20 лет, пока не рухнула в самые последние годы. А в такой системе, как образование, которая с точки зрения систем описывается уравнениями с большим запаздыванием, оценить последствия реформы можно через 20-30 лет, так что здесь по натуре нужно быть осторожным и консервативным. Как показал чл-корр. Д. А. Новиков (ИПУ), при лихорадочных реформах в таких системах наступает инновационный регресс, даже если по отдельности каждая реформа была разумной. А что уж говорить о безумных!
К идеологическим курсам студенты-естественники относились как к обязательным молитвам в дореволюционных университетах, они стояли совершенно отдельно и в большинстве лучаев вызывали лишь дополнительное отторжение и вели "отрицательную пропаганду", которая потом сыграла трагическую роль в идиотской революции 88-93 годов. Своя сильная среда в значительной степени делала эту систему самодостаточной, объективно существовавшие ограничения на физическое посещение зарубежных стран практически не снижали уровня подготовки специалистов.
А вот в информационной среде никакого "железного занавеса" для естественников, не занимавшихся закрытыми работами, не было. Мало кто помнит, что в советские времена было такое "легальное пиратство", как ВИНИТИ, выписывавший практически все сколько-нибудь значимые зарубежные научные и технические журналы, и в котором можно было за ничтожную цену (чаще всего оплачивавшуюся вдобавок вузом или институтом из тем) заказать себе копию статей и целых книг. Лично я в Ижевске не чувствовал себя оторванным от мировой науки. И меня знали, и я знал. Одних только копий у меня дома и на кафедре было 5 шкафов. Этой возможностью широко пользовались и те, кто занимался закрытыми работами.
А для открытой тематики вдобавок не было ограничений на переписку с зарубежными коллегами и на публикацию своих работ (правда, по приглашениям иностранных журналов, чтобы не платить деньги). И приглашения были, и реферировал я работы для Американского математического общества... и многое другое.
Никакого "идеологического террора" (как, например, нынешний в США и Европе, когда могут засудить или уволить за "неполиткорректное" высказывание) для естественников не было. Еще Сталин понял, что пусть говорят все, что хотят, лишь бы дело делали. И гуманитарии, попавшие в нашу среду, выглядели просто жалко: ведь они-то боялись лишнее слово сказать, да и многого из того, что мы знали, они не знали.
Наши работы знали за рубежом, поскольку все основные советские журналы и многие книги переводились на английский. В Американском математическом обществе даже была комиссия по переводам.
Не удивительно, что, когда открылись ворота, всех сколько-нибудь квалифицированных естественников, пожелавших уехать, просто расхватывали. Затем эта тенденция на некоторое время сохранилась для математиков, физиков и информатиков. А в последнее время многие на Западе взвыли: что вы наделали со своим продвижением "западных стандартов" в России! Вы лишили нас источника ценных квалифицированных кадров!
Все сказанное выше не означает, что система естественного и технического образования в СССР была лишена недостатков. Но, вместо ее совершенствования, ее объявили совковой и начали исступленно ломать. И заодно это не означает, что все гуманитарии были невежественными и зашоренными: среди них было немало светлых и самостоятельных личностей, но им действительно было труднее сохранить себя.
