На Колыме добычу урановой руды вели на руднике Бутыгычаг 1944-54 гг. Ниже на фото, то, что от него осталось. Это так называемый «Верхний лагерь». Был еще и нижний.
Из воспоминаний хасынского геолога Виктора Ведерникова:
В 1954 году Бутугычаг лихорадило. Рудник доживал свои последние дни. Его запасы истощились. Содержание металла в руде упало до минимально промышленного. Добыча велась только на одном участке, расположенном на вершине гранитного водораздела на высоте тысяча триста метров над уровнем моря.
К западу от добычного участка в долине правого притока речки Бутугычаг располагались рудничный поселок и мужской лагерь заключенных бандеровцев, осужденных по 58-й статье и обслуживающих рудник. По другую сторону участка на востоке в долине речки Вакханка — обогатительная фабрика имени Чапаева и женский лагерь. Женщины сидели по той же статье.
Добытая на участке руда загружалась в вагонетки типа «скопель», и по третьему горизонту вывозилась на поверхность в долину ручья Первач. Оттуда к фабрике вдоль правого склона вела узкорельсовая одноколейная железная дорога. Вагонетки прицеплялись к электровозу, и тот доставлял их до бремсберга — крутонаклонный двухпутевой рельсовый спуск вагонеток на лебедке. На рудовозе и бремсберге работали бригады женщин. При каждой такой бригаде находилось по одному-два охранника.
Особенно тяжелым был труд женщин-зэкашек. Они отцепляли от рудовоза по две-три груженых рудой вагонетки, и вручную вкатывали их на поворотный диск бремсберга. Случалось, при пуске вагонетки сходили с рельсов. Тогда они всей бригадой под «раз-два-взяли» принимались закатывать их на рельсы. Со стороны казалось, что у них это получается быстро и споро. Можно представить, насколько это было трудно сделать, потому как в вагонетку загружалось 0,7 кубометров руды, что составляло около двух тонн плюс вес самой вагонетки.
Заключенным женщинам категорически запрещалось вступать в интимную связь с вольнонаемными мужчинами. За этим строго следила лагерная охрана. Поступившим на рудник вольнонаемным мужчинам также давали понять, что за интимную связь с врагами народа они будут строго наказаны. Однако, несмотря на запреты и строгости, такие связи были, о чем свидетельствовал большой детский комбинат при женском лагере.
В небольшом рудничном поселке действовали почта, магазин, столовая, клуб и спортивная площадка. Были телефонная связь и местное радиовещание. Поселок освещался дизельной электростанцией. То есть, было все необходимое для нормальной жизни людей.
В поселке жили вольнонаемные работники рудника и сотрудники ВОХРа. Здесь же рядом располагался лагерь, где содержалось 700-800 заключенных западных украинцев. Жили они в тревожном ожидании указа об амнистии. Каким-то образом было известно, что уже полгода готов правительственный указ об амнистии заключенных по 58-й статье, имеющих одну треть зачетов.
Незадолго до моего приезда на рудник с заключенных были сняты «бубновые тузы».
«Бубновые тузы» — это квадратные лоскуты черной ткани с номерами заключенных. Они пришивались на козырек шапки, спину телогрейки и штаны.
Мужчины-зэки были заняты на всех видах горногеологических работ и занимали все должности - от горнопроходчиков, пробоотборщиков до маркшейдеров. На разведочном участке в должности геолога состоял единственный в лагере заключенный еврей. Не допускались зэки только к взрывным работам. Взрывники - вольнонаемные.
Из лагеря на смену до участка заключенные шли колонной в сопровождении вооруженной охраны. Или доставлялись на грузовой машине, где размещались сидя на полу кузова, плотно прижавшись друг к другу. Два охранника сопровождения сидели на лавке в том же кузове ближе к кабине. От заключенных их отделяла дощатая перегородка.
Полностью: http://palatk.blogspot.co.uk/2010/05/bl og-post_30.html
